VI
В одну из суббот этой знаменательной поры своей жизни, около трех часов пополудни, возвращался он из Элфредстона в Мэригрин. Стояла ясная, теплая и мягкая летняя погода; свои инструменты он нес в корзине за спиной, и на каждом шагу маленькие резцы легонько позвякивали, ударяясь о большие. По случаю субботы он рано кончил работу и вышел из города по окольной дороге, чего обычно не делал, но он обещал зайти на мельницу возле Крескома, чтобы выполнить поручение бабушки.
Настроение у него было приподнятое. Его воображению рисовалось, как через год или два он благополучно устроится в Кристминстере и постучится в двери одного из храмов науки, о которых он столько мечтал. Конечно, он мог бы перебраться туда уже теперь, работа для него нашлась бы, но он предпочитал вступить в этот город, уже научившись как-то зарабатывать себе на жизнь. Теплая волна довольства собой нахлынула на него, когда он подумал о том, что им уже сделано. По дороге он то и дело оборачивался, чтобы окинуть взглядом земли, лежащие по обе стороны от дороги. Но едва ли он видел их: просто он машинально повторял движение, обычное для него, когда он бывал менее сосредоточен; единственное, что его сейчас занимало, — это внутренняя оценка своих успехов.
«Я научился не хуже любого среднего студента читать простые тексты древних классиков, особенно латинские». Это было верно: хорошо владея латынью, Джуд без труда мог скрашивать свои одинокие прогулки, ведя воображаемый разговор на этом языке.
«Я прочел две песни „Илиады“ и недурно знаю некоторые отрывки, например, речь Феникса из девятой песни, битву Гектора и Аякса из четырнадцатой, появление безоружного Ахилла в его божественных доспехах из восемнадцатой и погребальные игры из двадцать третьей песни. Я читал также Гесиода, кое-кто из Фукидида и обстоятельно Новый завет на греческом… Все-таки лучше было бы иметь дело только с одним диалектом.
Я занимался математикой, прошел первые шесть, а затем одиннадцатую и двенадцатую книги Евклида; а по алгебре дошел до простых уравнений.
Я знаю кое-что из отцов церкви, а также из истории Рима и Англии…
Все это лишь начало. Однако здесь я дальше не продвинусь из-за трудностей с книгами. Значит, отныне я должен направить все свои усилия к тому, чтобы перебраться в Кристминстер. Там уж мне помогут, и я добьюсь таких успехов, что теперешние мои знания покажутся мне детским неведением. Надо откладывать деньги, и я буду откладывать; один из этих колледжей должен распахнуть предо мной двери и приветствовать того, кого сейчас оттолкнул бы, и я буду ждать, даже если придется ждать двадцать лет.
Я добьюсь своего и стану доктором богословия!»
В своих мечтах он даже решил, что может сделаться епископом, если будет вести чистую, трудовую, мудрую жизнь истинного христианина. А какой пример он подаст другим! Если у него будет годовой доход в пять тысяч фунтов, четыре с половиною тысячи он станет раздавать, а на остальные, вести роскошную — по его понятиям — жизнь. Однако, поразмыслив, он понял, что насчет епископства он перехватил. Хватит с него и архидиакона. И в сане архидиакона можно быть таким же добрым и ученым и приносить столько же пользы, как и в сане епископа. Однако мысль об епископстве не давала ему покоя.
«Как только я устроюсь в Кристминстере, я прочту всё книги, какие не удалось получить здесь: Ливия, Тацита, Геродота, Эсхила, Софокла, Аристофана…»
— Посмотрите, какой он важный! Хи-хи-хи!
Этот задорный возглас раздался за изгородью, но он не обратил на него внимания. Мысли его шли дальше.
«…Еврипида, Платона, Аристотеля, Лукреция, Епиктета, Сенеку, Антонина. Потом надо будет изучить еще кое-что: отцов церкви — в совершенстве. Беду и историю церкви — в общих чертах и хоть немного древнееврейский, — пока что я знаю только буквы…»
— Ишь разважничался!
«…но я буду упорно работать. Выдержки, слава богу, у меня хватит! А главное… Да, Кристминстер будет моей alma mater, а я — ее возлюбленным сыном, которым она останется довольна».
Всецело поглощенный мыслями о будущем, Джуд сначала замедлил шаг, а потом и вовсе замер, вперив взгляд в землю, словно прочитал на ней свое будущее, отраженное волшебным фонарем. Вдруг он почувствовал сильный удар по уху, и что-то мягкое и холодное шлепнулось к его ногам.
Это был кусок свинины, он увидел это с первого взгляда, причем та характерная принадлежность борова, какой крестьяне смазывают обувь, так как ни на что больше она не годна. Свиней в здешних краях было много; в некоторых местах Северного Уэссекса их разводят и выкармливают в огромном количестве.