— Но ведь если и были когда-нибудь на свете настоящие муж и жена, так это мы с тобой. Наш союз подсказан самой природой!
— Но не небом! Мне свыше был предназначен иной брак, и брак этот навеки скреплен в церкви в Мелчестере.
— Сью, Сью! Горе лишило тебя рассудка! После того как я стал смотреть на окружающее твоими глазами, ты вдруг ни с того ни с сего делаешь полный поворот назад и, руководствуясь только своим чувством, предаешь анафеме все, во что прежде верила. Ты с корнем вырываешь из моего сердца последние остатки симпатий и уважения к церкви, которые я по старой памяти сохранял… Что мне теперь в тебе непонятно, так эта твоя удивительная слепота к твоим же собственным прежним доводам. Свойственно это только тебе или всем женщинам вообще? Является ли женщина в конечном счете мыслящей единицей или всего лишь частицей, мнящей выдать себя за целое? Как ты доказывала, — и совершенно справедливо, — брачный контракт — это нелепость. Если дважды два было четыре, когда мы были счастливы вместе, то дважды два четыре и сейчас. Повторяю — мне это непонятно!
— Ах, дорогой Джуд! Ты похож на глухого, наблюдающего за людьми, которые слушают музыку. Ты говоришь: «Что они в этом видят? В этом ничего нет!» А на самом-то деле есть.
— То, что ты говоришь, безжалостно, но сравнение твое неудачно. Ты сбросила с себя шелуху предрассудков, научила меня следовать твоему примеру, а теперь пошла на попятный! Я ошибся в тебе!
— Друг мой милый, единственный мой друг, не будь так жесток! Я не могу быть иной, чем я есть, я уверена, что я права, что наконец-то я увидела свет. Но, господи, как обращу я его во благо свое?
Они вышли из церкви, и Сью пошла отдавать ключи.
— Неужели это та самая девушка, — вновь начал Джуд, когда она вернулась, а он на свежем воздухе обрел некоторую бодрость, — неужели это та самая девушка, которая принесла языческих богов в этот наихристианнейший из городов, которая передразнивала мисс Фонтовер, когда та топтала их каблуком? Которая цитировала Гиббона, Шелли и Милля? Где вы сейчас, прекрасный Апполон и прекрасная Венера?
— Не надо, не надо быть таким жестоким, Джуд, я и так несчастна! — зарыдала она. — Я не вынесу этого! Я заблуждалась. Я не могу спорить с тобой. Я была неправа — слепа в гордыне своей. Приход Арабеллы положил всему конец. Не смейся надо мной — это мне как нож в сердце.
Он обнял ее и горячо поцеловал тут же, на безлюдной улице, прежде, чем она успела отстранить его. Они шли все дальше, пока не дошли до маленькой кофейни.
— Джуд, — сказала она, едва сдерживая слезы, — сними здесь себе комнату, ладно?
— Хорошо, если… если тебе действительно этого хочется. Но так ли это? Дай я провожу тебя до дому, быть может, там все мне станет ясно.
Когда он ввел ее в дом, Сью отказалась от ужина, поднялась по темной лестнице к себе и зажгла свет. Обернувшись, она увидела, что Джуд последовал за ней и стоит в дверях. Она подошла, взяла его за руку и сказала:
— Спокойной ночи, Джуд.
— Но, Сью! Разве это не наш дом?
— Ты обещал исполнить мою просьбу.
— Да… Ну что же! Возможно, мне не следовало так противиться и спорить с тобой! Возможно, нам надо было расстаться в самом начале, когда мы не смогли пожениться честь по чести, по доброму старому обычаю. Мир, вероятно, еще недостаточно просвещен для таких опытов, как наш. Кто мы такие, чтобы разыгрывать из себя провозвестников?
— Я так рада, что ты понял хоть это. Ведь я никогда не хотела того, к чему мы пришли. Лишь ревность и душевная смута толкнули меня на этот ложный шаг.
— Но и любовь тоже — ведь ты любила меня?
— Любила. Но я хотела на этом остановиться и оставаться только твоей возлюбленной, пока…
— Но влюбленные не могут не идти дальше.
— Женщины могли бы, мужчины не могут, потому что не хотят. Как правило, женщины в этом отношении выше мужчин, женщина никогда сама не проявляет инициативу, она только отвечает. Духовное общение — вот все, к чему мы должны были стремиться.
— Я уже говорил, что виновником всего случившегося я считаю себя… Что ж, пусть будет по-твоему!.. Только человеческую природу не переиначить.
— Как раз этому-то люди и должны научиться — обуздывать себя.
— Повторяю — если кто из нас и был виноват, так это я.
— Нет. Твой грех сводился лишь к естественному желанию мужчины обладать женщиной. У меня же не было к тебе ответного влечения, и только ревность заставила меня отнять тебя у Арабеллы. Мне казалось, что хотя бы из милосердия я должна допустить тебя к себе, что будет страшно эгоистично мучить тебя так, как я мучила своего прежнего друга. И все-таки я не сдалась бы, если б не испугалась, что ты вернешься к ней… Но не будем больше говорить об этом! Теперь ты оставишь меня одну, Джуд?