- Нет, матушка, - я невинно хлопнула глазками.
- Парис, - выдав столь бесценную информацию, синьора Капулетти окончательно смешалась и умоляюще посмотрела на беззастенчиво подслушивающую кормилицу. – Кормилица, зайди.
Мою заботливую мамушку дважды просить не надо, она в комнату впорхнула, словно девчушка пятнадцатилетняя, поклонилась низко, благодаря за позволение присутствовать при разговоре и тут же зачастила со скоростью, какой и скорострельный автомат позавидует:
- Да неужто сам синьор Парис! Какая честь для всей семьи!
- Да, он пришёл просить руки Джульетты, - синьора Капулетти заметно расслабилась, что невероятные новости не надо сообщать мне напрямую.
Кормилица ахнула и всплеснула руками:
- Просить руки Джульетты! Недаром я в прошлое воскресенье молилась Деве Марии, прося её о помощи и покровительстве нашей голубки!
Кхм-кхм, я тут не мешаю, нет? Может, мне можно уже уйти, моё присутствие здесь явно не обязательно, а для синьоры Капулетти ещё и весьма обременительно.
- Джульетта ещё так молода, - синьора Капулетти бросила мимолётный взгляд в мою сторону, поморщилась с досадой, - ей ведь нет ещё и четырнадцати.
Интересно, только мне показалось, что мегазаботливая мамочка спрашивает у кормилицы, сколько мне лет? А, нет, учитывая, как воодушевлённо моя милейшая нянюшка принялась заполнять пробелы в знаниях синьоры Капулетти.
- Джульетте нет ещё четырнадцати лет. До Петрова дня сколько остаётся?
Лично меня этот вопрос озадачил, а вот синьора Капулетти ответила сразу, резковатыми движениями поправляя рукав платья:
- Две недели с лишним.
Вот так бы возраст родной дочери знала, честное слово! Я прикусила губу, удерживая так и рвущиеся с языка колкости, а кормилица лишь рукой махнула, отметая ненужные с её точки зрения подробности:
- С лишним или без лишнего в Петров день к ночи минет ей четырнадцать.
Кормилицу, как говорится, понесло, она принялась вспоминать, какой милой малюткой была Джульетта в детстве, как быстро и ловко научилась ходить. Не обошлось и без скабрезных анекдотов, которые ввергли синьору Капулетти в шок. Я же, воспитанная в более свободных взглядах, мысленно посмеялась, но внешне постаралась изобразить более подобающее невинной молодой девице смущение. Шок, кстати, пошёл синьоре Капулетти на пользу, она решила прекратить так толком со мной и не начавшийся разговор, сухо сообщив, что синьор Парис просил моей руки, а потому я просто обязана быть с ним на балу особенно любезной. Я, естественно, пообещала матушкину просьбу исполнить, потому что, во-первых, иного ответа от меня никто и не ожидал, во-вторых, жених может оказаться недурной буферной зоной между мной и Ромео. Скажете, что я цинична? Ничуть, всего лишь пытаюсь дожить до своего персонального долго и счастливо.
Счастливая и как всегда что-то непрестанно щебечущая кормилица проводила меня в мои покои, громогласно живописуя, какой синьор Парис великолепный мужчина и как мне повезло, что он просил моей руки. Честное слово, я даже захотела взглянуть на этот чистейшей прелести чистейший образец, у которого под шапкой наверняка скрывается нимб, а за спиной прячутся белоснежные крылья. В голове сама собой заиграла задорная мелодия любимой с детства песенки «Леди Совершенство» из фильма «Мери Поппинс, до свидания!» Интересно, что же такой идеал до сих пор не женат, по словам кормилицы, он давно уже вступил в пору мужества?
Пока я выслушивала пышные дифирамбы в адрес жениха, вернулся Яр, проворно запрыгнул на кровать и свернулся клубочком, глядя на меня и слегка подрагивая кончиком хвоста. Разумеется, я тут же направилась к своему ненаглядному, но кормилица решительно преградила мне путь, строго грозя пальцем:
- Нет, голубка моя, никаких котов. Ещё не хватало, чтобы всё ваше платье в шерсти оказалось, вашей матушке это страшно не понравится.
По-моему, проще перечислить то немногое, что моей матушке нравится, чем долго и муторно перебирать всё, что может ей не угодить. Я уже готова была проявить строптивость, но Яр отрицательно мотнул головой, коротко мявкнув:
- Не надо, не спорь.
Ой, точно, совсем забыла, что никто, кроме меня и Опалова Ярополка понять не может. Отвернувшись от кормилицы под предлогом, что волосы растрепались и их нужно ещё раз причесать, я чуть слышно шепнула:
- Узнал что-нибудь?
- Твою кормилицу зовут Мария, она вдова, единственная дочь умерла в чумной год.
Ну, о том, что случилось с семьёй моей заботливой нянюшки можно узнать и из трагедии Шекспира. Хотелось бы больших подробностей бытописания семейства Капулетти, чтобы не попасть впросак неправильным обращением к кому-либо или неуместным вопросом. Яр мой молчаливый вопрос понял, но в детали вдаваться не стал, ответил коротко, опять хвостом дёрнув:
- После бала поговорим.
Нет, кто-то точно издевается. Я же лопну от любопытства!
Ярополк бархатисто рассмеялся, вызвав табунок мурашек у меня на спине:
- Зато теперь ты ничуть не переживаешь о самом бале.
Мой ненаглядный обожаю его! Я серебристо рассмеялась, чмокнула растрогавшуюся едва ли не до слёз кормилицу в щёку и закружилась по комнате, раскинув руки. Всё будет хорошо, всё должно быть хорошо, да и разве может быть иначе, если жизнь так прекрасна?! Правильно, не может. Жаль только, что кормилица Яра на руки брать не разрешает, я бы с удовольствием покружилась со своим ненаглядным в вальсе. Кстати, стоит уточнить один момент.
- Яр, пообещай мне, что, когда ты превратишься в человека, мы с тобой обязательно потанцуем на балу.
- Сделаю для этого всё возможное, - мурлыкнул Ярополк, с наслаждением потягиваясь, и распушая хвост.
Ура, я счастлива! Я прижала ладошки к разгоревшимся от волнения щекам, глубоко вздохнула, унимая бешено колотящее сердце. Конечно, волнение девушки перед балом никого не удивит, но лучше не привлекать к себе излишнего внимания.
Время до бала пролетело незаметно в непрестанном щебете кормилицы, взявшей на себя труд посвятить меня во все последние сплетни славного города Вероны. Я узнала, что синьор Инцинотти привёз из Флоренции дивный шёлк, такой тонкий, что его можно протащить через золотое кольцо, синьора Вериначче рассорилась со своим мужем, да так, что брату Лоренцо пришлось успокаивать не на шутки разбушевавшуюся дамочку.
- А что за шум был сегодня утром в городе? – я посмотрела на кормилицу через зеркало, перед которым с удовольствием вертелась.
Нянюшка даже руками всплеснула от удивления:
- Неужели не знаете? Ведь проклятые Монтекки сегодня устроили самое настоящее побоище с нашими слугами! Сида и Чезаре ранили тяжко, не думаю, что бедняги доживут до утра.
Судя по азартному блеску в глазах кормилицы, её больше огорчит, если двое мужчин выживут. Что поделать, жестокие времена, жестокие нравы, впрочем, это высказывание легко подойдёт любому периоду и любой эпохе. Двадцать первый век, если подумать, не так уж сильно отличается от Средних веков. Да, наука и техника шагнули далеко вперёд, но людьми руководят те же порывы, убеждения и мечты, что и в самом начале человеческой истории. Впрочем, мне сейчас не стоит погружаться в пучину философии, ничем хорошим это не закончится, я лишь огорчусь до крайности, проникнувшись тщетой бытия. Так что, не стоит выходить из образа юной и немного наивной девушки, с нетерпением ожидающей бала. Кстати, сколько там ещё ждать осталось? Я украдкой покосилась на часы и облегчённо вздохнула, заметив, что до мероприятия остался лишь час с четвертью. Ура, скоро бал! Ой, мама милая, скоро бал. Я прижала ладошку к груди, задышала глубоко и медленно, чтобы побороть волной нахлынувшее на меня беспокойство. Честно говоря, этот способ успокоиться мне никогда не помогал, но ничего более толкового в голову не шло. Ярополк, заметив моё состояние, принялся тереться о мои ноги, звучно мурлыкая. Я облегчённо улыбнулась, одними губами, чтобы суетящаяся рядом со мной кормилица ничего не услышала, шепнула слова благодарности.
- Ишь, размуркался, - Мария покачала головой, неодобрительно цокая языком, - надо бы котика всё же из вашей, голубка, спальни выгнать.