- Сейчас я тебе сама что-нибудь срублю, - я всё-таки сняла туфельку и выразительно покачала её в руке, - как в песенке новогодней поётся, под самый корешок.
- Чем, домашней туфлей? – не проникся важностью момента Опалов. – Не смеши меня, девочка. И не зли, потому как я, вполне возможно, единственный, кто может твоему хахалю помочь.
Что-то в голосе Александра заставило меня насторожиться и временно отодвинуть в сторону кровожадную мечту об избиении несчастного пушистого котика домашней туфлей. Может, редкие, а потому особенно непривычные горьковато-серьёзные нотки?
- Что с Ярополком?
Я честно старалась, чтобы голос меня не выдал, но Александр тоже был актёром, причём, стоит признать, довольно неплохим, а потому моим притворным равнодушием не обманулся. Перекатился на бок, потом на спинку, открыв беззащитное и довольно упитанное пузико и спросил с наглой ухмылкой:
- А животик почешешь?
А вот провоцировать и загонять в угол меня не надо, я от этого становлюсь только сильнее и, как ни странно, спокойнее.
- Да запросто. У меня как раз тут щётка была такая ядрёная, она враз тебе живот сделает голым да гладким, словно у младенчика. До последней шерстинки всё выдерет.
Опалов сердито фыркнул, опять хвостом по полу шмякнул и буркнул:
- Злая ты, Юлька. Котиков не любишь.
- Не люблю, - охотно согласилась я и тут же вернулась к самому животрепещущему для меня вопросу. – Так что там с Яром?
Александр сел, обвив хвост вокруг лапок и застыв элегантной статуэткой.
- Как ты, я всё-таки надеюсь, помнишь, после бала должна была состояться душещипательная сцена между Ромео и Джульеттой на балконе. Ну, та, где охи-ахи и прочая мутотень из горячо любимых всеми романтичными цыпочками книжек.
Я коротко кивнула.
- Так вот, Ромео-то под твоим балконом ошивался, только вот Джульетты так и не дождался, хотя даже камешки в сторону твоего окна кидал.
Я прикусила губу, чувствуя, как щёки начинает заливать предательский румянец.
- Тщетно прождав тебя час с четвертью, а может и более, Ромео, сдавленно шипя что-то неразборчивое и, сильно подозреваю, не очень приятное, полез на балкон, заглянул в твою комнату, а там, - Александр даже глаза зажмурил, ухмыляясь во всю свою наглую кошачью морду. - А там, собственно, эпизод совсем из другой книжицы, кою в магазинах продают, тщательно в пластик закатанную и с непременной пометкой восемнадцать плюс. Хотя, учитывая, что именно вы вытворяли, я бы рейтинг до двадцати одного поднял, честно.
- Да пошёл ты! – Я вскочила, воинственно сжимая в руке туфлю.
Увы, Опалову моё возмущение было, словно трёхлетнему карапузу стоимость нефти на чёрном рынке, глубоко безразлично. Он опять повалился на бок, мявкнул лениво:
- Я-то, конечно, могу и пойти, только Ромео, после всего увиденного, живым твоего ненаглядного точно не оставит. Это ведь именно он синьоре Капулетти, твоей разлюбезной матушке, кляузу на вас с Тибальтом подкинул. Синьора как сей опус прочитала, так сразу к тебе и порысила, а ты, красавица моя, вряд ли её подозрения смогла развеять. Врать-то ты не умеешь.
Как ни противно это признавать, но Александр прав. Синьора Капулетти не отказалась от своих подозрений в отношении меня и Ярополка. Я медленно опустилась в кресло, одновременно страстно желая рвать и крушить всё вокруг и залезть к Ярополку на ручки, дабы со вкусом, всхлипываниями и причитаниями оплакать свою скорбную участь. И что теперь делать?
- Ладно, не хандри, - в голосе Опалова скользнуло что-то, удивительно похожее на сочувствие. – Когда меня самым бесцеремонным образом вчера за дверь выставили, я времени зря не терял. Походил по округе, понаблюдал за аборигена и, представь себе, нашёл ведьму. А вот не надо так скептично бровь изгибать, самую настоящую ведьму.
Я кашлянула пытаясь представить, что же такое сотворила ведьма, что Александр ей безусловно поверил. Рогов у Опалова нет, хвост и лапы на отведённых природой местах, голова тоже там, где и должна быть, дар речи не отнялся и даже крылья с копытами не выросли. Чем же она его убедила?
- Она сразу поняла, что я человек, более того, перечислила основные события моей жизни. И даже смогла объяснить, почему мы здесь оказались.
А вот это уже интересно и заслуживает особого внимания.
- И почему же?
Александр зло распушился, став похожим на меховой шар, глаза засияли злой звериной желтизной.
- Из-за одной пустоголовой курицы, которая решила от тебя с помощью магии избавиться. А мы с твоим разлюбезным просто рядом оказались, часть проклятия на себя перетянув. Да если бы Ярополк не был в облике кота, мы бы просто травмами разной степени тяжести отделались, ну, может, у тебя личико бы перекосило или кожа бы клоками полезла, но это же ерунда, в наше время и не такое лечат.
Ничего себе, ерунда! Конечно, не ему бы потом долго и муторно чужую ворожбу снимать бы пришлось.
- Так вот, поскольку твой разлюбезный сам был некоторым образом заколдован, его магия смешалась с проклятием, к этому добавилась отчаянная и совершенно дурацкая готовность спасти тебя любой ценой и вот, пожалуйста, нас перебросило во времени и пространстве. С эпохой тоже всё понятно, где ты и я мысленно были, туда и попали. Вот такая вот хренотень.
Да уж, разложил всё по полочкам просто и доступно. В чём Александру не откажешь, так это в умении объяснять, если бы удерживался от оценочных комментариев в ходе объяснения, цены бы ему не было.
- И что нам теперь делать?
Опалов подёргал ухом, почесал его лапой, посидел немного с отстранённым задумчивым видом и заскрёб ухо ещё энергичнее. Неужели он уже успел блох нахватать? Нет, учитывая уровень гигиены – это как раз не удивительно, но приятного мало. Особенно притом, что Александр постоянно валяется на моей кровати.
- Ведьма сказала, нам всем троим нужно к ней в полнолуние прийти, - Опалов подошёл к сундуку и стал сосредоточенно тереться о его окованный железом бок. – Хорошая новость: полнолуние уже завтра. Новость плохая: эти два дня нам надо как-то прожить. Особенно твоему разлюбезному, ему вообще сейчас лучше носа на улицу не высовывать, сказаться больным и запереться у себя в покоях. Да и тебе тоже.
Разумное предложение, пожалуй, стоит им воспользоваться. Я бросила рассеянный взгляд в окно, прикидывая, долго ли ждать вечера. И тут меня словно иголкой раскалённой в бок ткнули. Я ойкнула и подскочила с кресла так, точно прямо под ним ад разверзся, и черти принялись с интересом обсуждать моё нижнее бельё. Точнее полное отсутствие оного.
- Ты чего? – опешил Опалов, когда я распахнула сундук и схватила первую попавшуюся накидку.
- Мне идти надо.
Я накинула капюшон на голову, пряча лицо и нарядное платье, выдающее богатство и знатность. Привлекать к себе внимание мне очень не хотелось.
- Куда это вдруг? Кормилица же должна тебе помочь к завтраку одеться, граф Парис должен с визитом вежливости прибыть. Уж не от него ли ты бежать собралась?
Я отрицательно помотала головой, стремительным шагом направляясь к двери. Плевать мне на графа Париса, да и на всё семейство Капулетти, мне срочно нужно идти, меня же ждут. А кто ждёт? Не важно, на месте разберусь. Главное – прийти, а всё остальное можно будет на месте узнать и понять.
- Юль, не дури, - Опалов заговорил мягко, точно добрый доктор в больнице для душевнобольных, - я тебя никуда не отпущу.
- Отстань, - я решительно шагнула к двери, но упрямый кот вздыбил спину горбом и засверкал глазами, медленно выпуская острые когти.
- Мне не хочется причинять тебе вред, но и дурить я тебе тоже не позволю и не мечтай. Плащ сняла, живо!
Вот ещё, будет мне какой-то кот приказывать! С упорством танка, идущего на штурм рейхстага, я двинулась вперёд, тесня Опалова к двери. В самом деле, чего мне бояться? Он меня не обидит совершенно точно, да и остановить не сможет, как бы ни пытался, ведь мне очень нужно уйти. Меня же ждут, я не имею права опаздывать! Не знаю, чем бы всё закончилось, но тут в комнату впорхнула кормилица и засуетилась вокруг меня, непрестанно щебеча: