Я сидела на кухне в ночной рубашке, поверх которой надела мамин бесформенный голубой свитер с высоким горлом и альпийским рисунком в виде белых зигзагов. В Рождество при любой погоде я томилась в мечтательном ожидании снегопада. Рано утром, когда вокруг было особенно тихо, лежа в кровати, я представляла, что за окном кружатся белые хлопья, а мы с Джейсоном Бейтманом лежим на горе подушек у потрескивающего камина, и он соблазнительно улыбается, намекая на то, что мы могли бы заняться всем тем, что описано в «Радостях секса», только без всяких гадостей вроде волосатых подмышек. В мамином свитере мне особенно хорошо мечталось.
Я поддела пальцем шоколадную пасту с кусочками зефира прямо из банки и заглянула в раскрытую книгу. Мама стояла у раковины и чистила морковку.
— Не понимаю, чем тебе так этот свитер полюбился. На улице двадцать градусов.
— Мне холодно.
— Не потеряй страницу.
— Не потеряю.
Заложив пальцем нужную маме страницу, я принялась листать книгу, пытаясь шепотом произнести все эти французские названия. От страниц исходил какой-то странный запах сырости, но не такой, как от библиотечных книг. Скорее так пахнет собака на травке в лесу — мокрая, теплая и живая. Эти слова и этот запах что-то смутно напоминали мне, но что именно, я не могла вспомнить. Многое из того, что я читала, было мне непонятно, но в рецептах я видела много такого, чего ни за что не стала бы есть, — грибы, оливки, шпинат, например. Какой-то гратен — это что еще за чертовщина? Это имеет отношение к гранатам? Да я гранаты просто ненавижу. Вскоре книга мне наскучила, но тут мой взгляд остановился на рисунке какой-то отрубленной части животного. Надпись гласила «нога ягненка». Нога с задранным хвостом была похожа на человека, распластавшегося на животе. Перевернув страницу, я увидела еще одну картинку. На ней были изображены изящные пальчики с аккуратными округленными ноготками, которые что-то вдавливали в стол. Сдобное тесто. Картинка демонстрировала фрезаж: «Тыльной стороной ладони (не самой ладонью, она слишком теплая) быстрыми движениями месить тесто по направлению от себя и вдавливая его в стол; захватывайте объем примерно на две столовые ложки и растягивайте тесто дюймов на шесть уверенным, быстрым движением».
Все это выглядело очень странно. Говоря точнее, это выглядело… непристойно.
И тут до меня дошло, что именно эта книжка напоминает мне. Вспыхнув, я покосилась на маму — та уже дочистила морковь и принялась за лук. Она, конечно, не догадывалась, что у меня там в голове. Да и как? Не может же она читать мои мысли. Это раньше я думала, что может, но в прошлом году до меня дошло, что если бы она могла, то в жизни бы не позволила мне посмотреть ни одной серии «Твоего хода»!
— Не потеряла мою страницу?
— Сказала же, нет.
На дворе стояли праздники, и мне уже несколько недель не выпадало шанса заглянуть в папин шкафчик. Мало того что мама с папой все время околачивались дома, так они еще и следили, чтобы я не разнюхала, где подарки. Этого я делать не собиралась — ведь весь смысл Рождества в том, что полученный подарок должен стать сюрпризом. Кроме того, мне не хотелось получить лишнее доказательство того, что никакого Санта-Клауса на самом деле не существует. Я и без того это знала, но окончательно признавать не хотела — ну что за Рождество без Санты, в самом деле? Но соблазн порыскать был велик, и потому на всякий случай я решила держаться от родительской спальни подальше. И «Радости секса» светили мне только после Нового года. Но эта кулинарная книга, что сейчас лежала передо мной, оказалась, в общем-то, ничем не хуже. В ней тоже были французские термины и куча непонятных фраз, наводящих на размышления. Голых хиппи, правда, не было, но не очень-то и хотелось. А то на них иной раз и смотреть страшновато.
А может, вместо того, чтобы сидеть в свитере у камина с самим Джейсоном Бейтманом, мне ему что-нибудь приготовить? Раньше такие мысли не приходили мне в голову. Что-нибудь сексуальное. Например… хм… как насчет Piece de Boeuf à la Cuillère? Звучит очень непристойно. «Мясо, фаршированное мясным фаршем» — черт, да это звучит неприлично даже в переводе!
— Что это ты задумала?
Я чуть не подскочила на кухонном стуле — плетеном, с хромированными ножками, — словно за этим кухонным столом меня застукали за мастурбацией. Хотя чем-чем, а уж этим я никогда не занималась. Я и слово-то это узнала только от Изабель. Гадость какая.