— Мы эту кость как будто изнасиловали. О господи, я что, произнесла это вслух?
Добыв из кости примерно полторы столовой ложки мозга, мы решили, что с нас хватит. Эрик с Хитклифом скрылись в гостиной и включили футбол, чтобы избавиться от стоявшего перед глазами омерзительного зрелища. Я бросила им вслед «расслабьтесь, слабаки» и взялась за жарку бифштексов.
Однако стоит хоть раз коснуться этой «мозговой темы», и из головы ее уже не выбросишь. Строки из книги о том «моменте, когда на поверхности бифштексов заблестит маленькая красная капля», не принесли мне избавления, зато помогли приготовить превосходный бифштекс. От вида розовой жижи на разделочной доске меня затошнило, но кроме отвращения откуда-то из глубины возникло неведомое ранее чувство. Своего рода злодейский восторг.
Когда бифштексы прожарились, я переложила их на тарелку, а в мясной сок, оставшийся на сковородке, положила костный мозг и добавила немного петрушки. В книге говорится, что мясной сок достаточно горячий, чтобы мозг дошел до нужной кондиции. Кроме того, Эрик заверил меня, что коровье бешенство через костный мозг не передается, а даже если бы и передавалось, вареный он, не вареный — все равно (что-то связанное с прионами). Но мозг выглядел чудовищно, и я на всякий случай решила подержать его на огне подольше. Потом на каждый бифштекс выложила ложечку мозгового соуса, а рядом картофельное пюре и помидоры гриль-о-фур (то есть помидоры, сбрызнутые оливковым маслом и запеченные в духовке в течение пары минут). Ужин был готов.
У меня закралось подозрение, что все эти мучения с костным мозгом напрасный труд и на вкус это особо не повлияет, но, как оказалось, зря. У костного мозга насыщенный мясной вкус, едва ли не чересчур насыщенный. После первого же кусочка этого бифштекса в голову мне пришло сравнение с умопомрачительным сексом, видимо, оттого, что с каждым днем у меня все круче и круче съезжала крыша. Но было и кое-что еще. Хотя куда уж больше? Костный мозг на вкус как жизнь, прожитая хорошо, на полную катушку. Разумеется, у коровы, чей костный мозг мы пожирали, жизнь была хуже некуда — тесные стойла и невкусная еда с добавлением антибиотиков, а может, и еще неизвестно чего. Но в глубине ее костей все же крылась способность испытывать радость от жизни. И я это чувствовала.
Говорят, что каннибалы поедают тела убиенных врагов, чтобы завладеть их лучшими качествами — силой или там мужеством. Но как объяснить тот случай в Германии, когда один парень пошел на то, чтобы другой такой же ненормальный отрезал ему пенис, пожарил и ему же скормил, — ну что за чертовщина? Что он хотел испытать, сожрав свой собственный член? Последнюю каплю удовольствия? Этот бифштекс с соусом из костного мозга навел меня на такие мысли, и за ужином я поделилась ими.
— Как будто поедаешь саму жизнь. Как будто это моя жизнь, понимаете?
— Ну что ты такое несешь, сестренка. Хотя бифштекс отменный, что и говорить.
Заяви я нечто подобное кому-нибудь из нашего правительственного агентства, я бы точно получила в ответ недоуменные взгляды и внутреннее расследование. Тем более в первую годовщину трагических событий. А вот Салли, единственная в истории религиозной школы студентка, помешанная на сексе, наверняка поняла бы меня, если бы не эта невыносимая поездка на метро через весь город. И еще Джулия, она бы меня тоже поняла.
Лежа в кровати ранним утром двенадцатого сентября, я оттягивала ту минуту, когда придется сбросить одеяло и отправиться на работу. Я думала о Джулии и о ее работе в государственном агентстве. Бюро стратегических служб существовало задолго до появления офисных каморок и всего из этого вытекающего, поэтому Джулии не приходилось ютиться за перегородкой. Не приходилось ей и отвечать на звонки, и утешать плачущих, как не приходилось ежедневно ездить на метро. Она, в отличие от меня, имела дело с секретными сведениями. А какой секрет в том, что бюрократы — это заноза в заднице и что большинство наших сограждан непроходимо тупы или больны на всю голову, а те, кто присылает макеты памятников, вообще непонятно о чем думают. Когда Джулия работала секретаршей, ей жилось намного лучше, чем мне.
Но тогда она еще не была замужем за Полом, думала я, свернувшись калачиком у Эрика за спиной, урывая последние минутки покоя. И в те дни она еще не умела готовить соус из мозговой косточки, удивительный вкус которого все еще чувствовался во рту. А потому кое-какие преимущества у меня все же были.