Я рано встала, громкость радио и бульканье кофеварки помогали заглушать звуки рвоты. Ровно в восемь позвонила Салли.
— О боже. Я тебя разбудила?
— Нет, я уже на ногах.
— Точно? Неужели я сама так рано встала? В последнее время совсем спать не могу.
— Все в порядке. Читаю газету. А в чем дело?
— Я поговорила с Борисом.
— Что еще за Борис?
— Борис! Тот грузчик из Хорватии.
— Ты вроде говорила, они чехи.
— Да нет, они оказались хорватами. Короче, он приедет сегодня со своим братом из Провиденса. Они выезжают в девять и поспеют в Квинс к половине первого, и, если ты не возражаешь, мы заедем за диваном.
— Конечно. Я только сбегаю в магазин, но к тому времени уже вернусь.
— Мы тебя точно не побеспокоим?
— Нет. Ничуть.
— О’кей. Тогда увидимся в двенадцать тридцать.
Когда я повесила трубку, Эрика стошнило — ну точно по расписанию. Я заглянула в нашу так называемую ванную, на полу которой он пристроился.
— Сегодня Салли заберет диван.
— Да что ты?
— Да. В полпервого.
— Вот и хорошо. — Его голос был полон ребяческой решимости — Бог свидетель, к половине первого он не намерен был сидеть на полу ванной, опустошая желудок. Не намерен. Мне и раньше доводилось видеть это мужественное отрицание действительности — в такие дни Эрик проходит через все обычные для истеричных девушек стадии. Но нам-то с Салли какая разница?
— Я иду в мясную лавку, вернусь вовремя.
— Возьмешь машину?
— Думаю, придется.
— Поосторожнее там.
(После нашего катастрофического переезда мы привели в порядок наш «форд» и даже заменили старый генератор, но когда я выезжала из автомастерской, то в единственное уцелевшее зеркало видела, как механик с нескрываемым ужасом смотрел мне вслед. Да и тормоза работали как-то странно.)
Единственное достоинство мясной лавки на улице Стайнвей — ее название: «Говядина с Запада». Но есть и еще кое-что, что я взяла на заметку. У них очень хорошие автоматы по приему вторсырья, и они мне, возможно, пригодятся, если на работе в приступе очередной истерики я наброшусь на злобного бюрократа-республиканца, меня уволят и мне придется добывать пропитание, собирая пустые банки. Ассортимент в лавке довольно приличный: есть отдел экзотических специй из Вест-Индии, где в числе прочего продаются розовые водоросли в целлофановом пакетике с надписью «Мужская сила». Есть здесь и холодильная камера, куда заходишь и берешь, что нужно. Правда, на входе не выдают симпатичных теплых накидок, как в большом супермаркете «Фэйрвей» в Верхнем Вест-Сайде, зато восемнадцать яиц стоят всего два доллара, сливки продаются в упаковках по галлону, а дешевым мясом завалены все полки.
(На ужин я собиралась приготовить пот-о-фо[21], поэтому мяса нужно было много.) Чего здесь не было, так это кускового сахара, который был нужен мне для баварского крема. Наверняка в тысяча девятьсот шестьдесят первом году кусковой сахар продавался на каждом углу. В наше время в основном продается сахарный песок в пакетиках, или сахарная пудра, которая навевает воспоминания о сцене из фильма «С девяти до пяти», в которой Лили Томлин решила, что по чистой случайности отравила Дэбни Коулмана[22]. Такой фильм может надоумить секретаршу из правительственной организации неизвестно на что! Впрочем, речь не об этом. Просто жаль, что кусковой сахар мало где продается. Эти аккуратные беленькие кубики такие симпатичные! В детстве на Рождество мы с Хитклифом оставляли на кофейном столике печенье для Санты и сахар для его оленей, выстраивая из него маленькие сахарные иглу. А что теперь оставлять оленям — пакетики с низкокалорийным сахарозаменителем?
В «Астории» на Тридцать шестой улице нужного сахара не оказалось, хотя там мне удалось купить картошку и свеклу для салата а-ля д’Аржансон — я о них чуть не забыла, так как внесла их в список покупок на оборотную сторону листка. И я поехала в «Пафмарк»[23]. Раньше я никогда не была в «Пафмарке» и, поверьте, больше туда ни ногой. Не очень-то и надо. В «Пафмарке», пройдя через раздвижные двери, попадаешь в огромный пустой коридор, лишенный всяких признаков жизни и пищи. Так и ждешь, что в любой момент из-за угла промарширует холеный ариец и со своим «Ja, ja, пожалуйста» заведет незнамо куда. Коридор привел меня не в газовую камеру, а в ослепительно-белый торговый зал супермаркета размером со стадион, где я наконец с трудом отыскала свои сахарные кубики и где с ужасом наблюдала, как почтенное семейство толкало две тележки, груженные кока-колой и сырными чипсами, а какой-то старик покупал три дюжины брикетов сухой лапши и четыре пакета апельсинового сока без мякоти.
21
Вареное мясо с корнеплодами; обычно для этого блюда используется дешевое, жилистое мясо.
22
Фильм 1980 года о том, как три секретарши, сытые по горло начальником-самодуром, мечтают свести с ним счеты.