Лобстеры получились просто объедение.
Через неделю я отследила свою третью жертву дождливым вечером в Чайна-тауне, блуждая среди ньюйоркцев, покупающих сумки со скидкой к Рождеству, и китайцев с зонтиками, которые и сами могли кого угодно прикончить. (У китайцев с зонтиками в Чайна-тауне есть существенное преимущество — малый рост. В дождливый день нужно быть очень внимательным, не то можно и глаза лишиться.) Бедное существо прекратило дергать клешнями почти сразу после того, как продавец завязал его в пластиковый пакет, который опустил в другой, бумажный, пакет, и протянул мне в обмен на шесть долларов. Признаться, в вагоне метро я нервничала: а что, если он начнет дергаться и привлекать к себе внимание? Но он сидел тихо, прикидываясь обычным продуктом.
Дома я решила проверить, как там мой подопечный. Целлофановый пакет облепил его, как вакуумная упаковка, и запотел изнутри. Это было похоже на сцену из телефильма восьмидесятых годов, где неудачливая актриса, приняв много таблеток снотворного, собирается покончить с собой, засунув голову в полиэтиленовый пакет. Я разорвала пакет, чтобы впустить немного воздуха (другими словами, чтобы подводное создание подышало), а потом запихнула лобстера в морозилку. Что хуже — задохнуться, замерзнуть до смерти или свариться заживо? Возможно, от предвкушения вечернего кровопролития мой мозг слегка повредился, потому что философские аспекты убийства лобстеров вдруг показались недоступными для рационального анализа.
Следующий лобстер был казнен тем же способом — сварен заживо в воде с добавлением вермута, сельдерея, моркови и лука. Его розово-красный труп был расчленен аналогичным образом: мясо отделено, а панцирь нафарширован обжаренной плотью, только на этот раз в сливочном соусе с бульоном, в котором варилась жертва. Кажется, я ее слегка переварила.
Когда мы с Эриком наконец сели есть нашего омара-о-аромат, я призналась, что испытываю нездоровое удовлетворение, расчленяя лобстеров.
— У меня как будто есть склонность к этому делу.
Эрик взглянул на меня, видимо, размышляя, куда подевалась та добросердечная милашка, на которой он женился.
— Главное, чтобы к концу своего эксперимента ты не начала резать щенков.
Это охладило мой пыл, и я залегла на дно на некоторое время — до самого Рождества. Я успокаивала себя тем, что это все из-за угрозы забастовки транспортных рабочих — кому понравится топать пешком по мосту Квинсборо с живым лобстером в пакете в компании ста тысяч недовольных жителей пригорода и работников физического труда? Но в реальности дело было совсем не в этом. Ведь следующим рецептом в списке шел омар а-ля американ. И хотя я в принципе согласна с утверждением, что каждому мясоеду стоит хоть раз в жизни взять на себя ответственность и убить животное, которое он собирается съесть, перспектива порубить это существо на мелкие кусочки живьем вызывает у меня гораздо больше внутренних противоречий. Но куда больше меня пугала мысль, высказанная Эриком, — а что, если мне это понравится?
Пока я гостила у родителей, мама делала все, чтобы не допустить меня до готовки, — разве что дверь кухни на цепь не запирала. И хотя ее утверждение, что она делает это, чтобы я окончательно не сошла с ума, не лишено смысла, мне кажется, в действительности она просто не хотела, чтобы ее кормили аспиком или совершали убийства на ее кухне.