— Да, дорогая?
— Глянь!
Одним решительным движением я подбросила идеальный золотистый блинчик в воздух, и он приземлился на сковородку!
— Господи, Джули!
— Ага! — Сбросив блинчик на тарелку, я вылила на сковороду новый половник жидкого теста.
— Невероятно!
Я тряхнула сковородкой и — вуаля! Идеальный блинчик перевернулся.
— Я королева!
— Не иначе как.
— Ты еще главного не видел. — Скинув последний блинчик на тарелку, я плеснула на сковороду коньяка и «гран марнье», слегка подогрела, полила мои замечательные блинчики и подожгла их зажигалкой, после чего возликовала, стряхнув рукой вспыхнувшие волоски возле лба.
Муж аппетитно зачавкал, набросившись на тарелку вкуснейших блинчиков фламбе. Нет более сексуального звука на всей планете, чем восторженное чавканье твоего любимого над блинчиками, которые ты для него пожарила, клянусь. И не надо никакого ботокса и плевать на морщинистую шею.
~~~
Ноябрь 1948 года
Ле-Авр, Франция
Она лениво выпустила облако сигаретного дыма, растворившегося в тумане над водой.
— Тогда это казалось хорошей идеей.
— Она и была хорошая. И есть. — Он нервно мерил шагами пристань, бросая свирепые взгляды на корабль, точно хотел извлечь из его недр свой автомобиль усилием воли.
— Прошло больше двух часов. За это время можно оформить гору бумаг…
— Пол, да я тебя просто поддразнила. Разумеется, это хорошая идея. Не могли же мы просто бросить «бьюик». Не переживай. Смотри, рассвело. У нас есть чем заняться. Тут так красиво!
Пол глянул на жену с сарказмом.
— Готов поспорить, ты единственный в истории человек, кому Ле-Авр показался красивым.
Джулия улыбнулась.
— А что, если так? Я впервые во Франции. Я счастлива! И твое мрачное настроение этого не изменит.
Она встала и взяла его за руку, переплетая пальцы. Он уже привык к тому, что она возвышалась над ним; от этого он чувствовал в себе силу, ощущал себя половиной очень мощной пары.
— Смотри — а вот и он!
«Бьюик» наконец извлекли из трюма огромным подъемным краном. Он слегка покачивался в колыбели из цепей и ремней; утреннее солнце блестело в каплях конденсата, скопившегося на кобальтовой поверхности. Автомобиль приземлился на пристань с мягким глухим звуком, и рабочие поспешили освободить его от пут.
— Ну видишь? Правда, здесь красиво?
— Правда. Теперь пойдем. До Парижа еще много миль.
— А разве мы не позавтракаем? Я голодная как волк!
Он смачно чмокнул ее и рассмеялся. Наконец-то он покажет Джули свою Францию.
— Дорогая, разве я когда-нибудь морил тебя голодом? В Руане есть отличное местечко — остановимся там. Закажем камбалу в муке, настоящую, выловленную в Дувре, и гарантирую — твоя жизнь тут же изменится! — Он обошел «бьюик» и распахнул перед ней дверцу.
— Ничего, даже если и не изменится, — я не верю, что рыба способна изменить чью-то жизнь, главное, чтобы в животе урчать перестало. — Она села в машину, подобрав ноги с грацией кузнечика, — давно привыкла умещаться в тесном пространстве. Опустив стекло, она облокотилась о край, с нежностью похлопав «бьюик», как старую лошадь.
— Ха-ха! — воскликнула она, когда Пол завел двигатель. — Поехали!
ДЕНЬ 340, РЕЦЕПТ 465
Побег из Нью-Йорка
Клянусь, из-за моих туфель на Таймс-сквер когда-нибудь случится ядерный взрыв. Эти туфли были на мне одиннадцатого сентября, и мне пришлось отстоять в очереди в обувном на Шестой авеню почти целый час, чтобы купить дешевые кеды, иначе я бы не добралась до Бруклина, а мои ноги превратились бы в кровавые культи. Эти же самые туфли были на мне, когда я устроила погром в кабинете гинеколога — того самого, кому не посчастливилось оказаться третьим специалистом за месяц, сообщившим мне о приближении тридцатилетия, поликистозе яичников и о том, что мне нужно срочно обрюхатиться, если я вообще собираюсь когда-нибудь это сделать. А теперь вот это.
Одним из немногих достоинств моего рабочего места является то, что оно расположено у большого окна, именно поэтому сначала я ничего не заметила. Я как раз исполняла небольшую импровизацию, развлекая коллег-демократов, — пародию на весьма влиятельного и всеми презираемого человека, чье имя не могу назвать, иначе моя компания меня засудит. И тут Нейт выглянул из коридора.