— Сердечко моё, раз ваша интуиция в итоге оказывается права, то я лично готов ей верить. А для остальных придумайте, ну не знаю, например какое-нибудь заведомо невыполнимое задание, вы же сможете? Не выполнил — извините, вы нам не подходите, до свидания. Другое дело, что предлагать его только тем, против кого ваша интуиция настроена с самого начала, с первого взгляда.
— Может быть, вы и правы, — улыбнулась она. — Я подумаю о таком варианте. Мне же снова предстоит подбирать себе сотрудника, и теперь я буду осмотрительнее и строже.
— У вас еще остался господин Верчеза, — нахмурился Себастьен.
— Говорят, дон Гаэтано устроил у меня в отделе целое представление, когда приглашал Джулиану в ваш кабинет на беседу. Теперь все озадачены.
— Это хорошо, потому что раз уж у вас там сидит ещё один сомнительный субъект, пусть лучше будет озадачен, и работает, ему только на пользу пойдет.
Дверь приотворилась и внутрь заглянула Кьяра. Видимо, она закончила на сегодня работу, да еще и успела зайти к себе и переодеться. В руке у нее была объемная сумка.
Её встретил разносторонний гул, призывающий заходить и располагаться, Октавио так даже подскочил с дивана и попытался усадить её рядом.
— Октавио, отстань, — нахмурилась девушка. — Я не обещала, что буду с тобой всю оставшуюся жизнь, я тебе вообще ничего не обещала, как и ты мне, и нам было неплохо. Не заставляй меня жалеть о том, что я вообще с тобой встречалась, хорошо? — она бросила сумку на пол у двери и внимательно оглядела комнату.
— Донна Эла, может, я все-таки пойду? А то день тяжелый и вообще, — казалось, что ей вдруг почему-то стало неуютно в этой компании.
— Ты хотя бы поешь, что ли, — кивнула Элоиза на стол.
— Сядьте, сударыня, и посидите спокойно хотя бы четверть часа, — Себастьен поднялся, подвел её к столу, подставил стул, пододвинул к ней приборы и еду. — Что вам налить?
— Не знаю… спасибо, монсеньор…, - она явно растерялась от такого внимания.
— Расслабьтесь и ешьте. А потом уже бегите, куда вам там нужно. Так что налить? Вина?
— Да, пожалуйста… — прошептала она едва слышно.
Себастьен налил ей вина и вернулся в кресло.
— А вам, сердце моё, налить что-нибудь?
— Нет пока, спасибо. Скажите лучше, как вы отказываете в приеме на работу тем, кто вам не нравится? Если других причин для отказа нет?
— Просто отказываю, и все. Я не могу работать с теми, кому не доверяю. Да вы помните, наверное, мою историю на эту тему.
— Конечно, — наградных знаков она, как и решила, больше не надевала, но иногда поглядывала на них — в шкатулке, среди прочего добра.
— А если вас очень просят?
— Объясняю, что или очень просят, или спят спокойно. Шарль в таком случае обычно выбирает правильно.
— Видимо, я тоже возьму себе на вооружение эту мысль. Спасибо, Себастьен, снова вы мне помогаете, причем в таких делах, которые я должна была бы делать сама.
— Вы сами в итоге всё и раскрутили, так что осталось только сдать барышню родителю и поставить точку. Он сообщил, что завтра вылетает к нам.
— Вот и отлично.
— Может быть, второй глоток?
— Пожалуй, — согласилась она и протянула ему бокал.
* 71 *
На пороге появился традиционно хмурый Лодовико, и прямо с порога рыкнул на громкую молодежь. Мол, и без того не дом, а вавилонская башня, и к ночи уже хочется тишины. Музыку сразу же выключили, играть ушли куда-то вниз, и только грустный Октавио сидел и меланхолично пил. Компанию ему составлял Гвидо, барышня куда-то испарилась.
— Неужели в доме больше нет места, где можно надраться? Шли бы тоже куда-нибудь? — Лодовико сверкнул на них глазами, и этого оказалось достаточно — обоих как ветром сдуло.
Лодовико сел на освободившийся диван. Элоиза и Себастьен переглянулись и рассмеялись.
— Кто тебя укусил? — Себастьен, не спрашивая, протянул ему бокал.
— Да все понемногу. Нет, еду мне не показывай, меня уже кормил Варфоломей, — он взял бокал, обернулся к столу и внимательно посмотрел на не успевшую убежать Кьяру. — Вы, значит, здесь, юная барышня.
— Сейчас уйду, — пискнула та и подскочила со стула.
— Ничего подобного, сядьте-ка вот тут, — он все так же хмуро кивнул на диван рядом с собой.
Элоиза оглядела их обоих и повернулась к Себастьену.
— Монсеньор, вы не проводите меня?
— Легко, — он поднялся сам и подал ей руку. — Вы уверены?
— Да. День был длинный, хватит уже всякого и разного.
Они вышли в приемную, оставив за спиной напряженное молчание.
— Что случилось? — спросил он.