– А дальше что было? – спросил тот, что постарше, который в свои тридцать лет выглядел на сорок, потому что старался во всем подражать Хемингуэю, но преуспел лишь в одном – в выпивке.
– Дальше? Дальше он дал мне понять, ловко играя словами, что я много выиграю, если нарисую его объективный, как он изволил выразиться, портрет.
– Ну а ты? – в один голос спросили коллеги.
– Чуть не зарыдала, – озадачила она слушателей.
– Почему?
– Да потому что с тех пор, как я стала журналисткой, я только и думаю, кто бы меня подкупил. Ну я, конечно, психанула не хуже Хамфри Богарта в «Раскаленном свинце». А может, Берта Ланкастера. А может, и вовсе не в «Раскаленном свинце», а в другом фильме.
– И чем же кончилось дело?
– Чем кончится, ты хочешь сказать? Для него в любом случае – тюрьмой, для меня – сожалением об уплывшей из-под носа взятке.
Слушатели засмеялись. И тут все трое заметили в дверях Лео.
– Кого я вижу! – обрадовалась Джулия. – Блудный сын вернулся. Объявляю праздник открытым. Заходи.
Несколько месяцев назад двадцатипятилетняя красавица Джулия, преуспевающая журналистка, стала синьорой Ровелли.
Лео остался стоять в дверях.
– Что с тобой? – удивилась Джулия.
– А то, что мне разонравились твои байки! – резко ответил он, повернулся и ушел.
Джулия на секунду потеряла дар речи. «Какая муха его укусила?» – растерянно подумала она.
– Прошу прощения, – извинилась Джулия перед коллегами, которые, как и она, ничего не поняли, взяла сумку и вышла из комнаты. Хорошего настроения как не бывало.
Она увидела Лео в конце коридора, у лифта. Побежала к нему, но, столкнувшись с кем-то, едва удержалась на ногах. Догнав его в вестибюле, схватила за рукав.
– Могу я узнать, что случилось? – шепотом поинтересовалась она.
Не удостоив ее взглядом, он вырвался и пошел к выходу.
Джулия решила поменять тактику.
– Лео Ровелли! – крикнула она. – Я твоя жена. Если ты забыл, позволь тебе об этом напомнить.
Боязнь скандала остановила Лео. Вежливо кивнув нескольким проходившим мимо коллегам, он смерил Джулию презрительным взглядом.
– Разве ты дашь мне это забыть? Еще немного, и меня начнут называть синьором де Бласко. Неужели я мог запамятовать, что ты моя жена? – издевался он, посинев от злости.
– Ты оскорбил меня при людях.
– При каких людях? При тех двух балбесах, которые слушали тебя, раскрыв рот?
– Ты меня обидел, сделал мне больно. За что? – Она знала его самым ласковым, самым нежным и в то же время самым непредсказуемым, самым желчным из людей. Что на него нашло? – Ты обидел Джулию де Бласко, знаменитую журналистку, лучшего корреспондента «Опиньоне»! – Стараясь обратить размолвку в шутку, говорила она, с трудом успевая за Лео, быстро идущим к своей машине.
Лео молчал.
– Может, ты все-таки объяснишь, какая муха тебя укусила? – потребовала Джулия. – Ее же еще и обидели! – не выдержал Лео. – Помешали витийствовать, ломать комедию! Ей мало, что ее читают, ей подавай слушателей! Пусть внимают и рукоплещут!
Джулия удивленно посмотрела на него: она наконец поняла, в чем дело.
– Да ты… Лео… ты ревнуешь!
– Ничего подобного. Просто меня чуть не стошнило. Ты выглядела, как низкопробная певичка на фоне кордебалета. Тьфу!
– Перестань, милый. О Господи! – Джулия схватилась за голову. – Да ты понимаешь, что говоришь?
– Не смей называть меня милым! – прорычал Лео, садясь в машину.
Джулия села рядом.
– Ну какая же из твоей жены певичка? – попробовала Джулия воззвать к здравому смыслу Лео. – Просто у меня было хорошее настроение. Главному редактору понравился мой материал, и я получила от него прекрасное предложение, которое, кстати, собиралась с тобой обсудить. Я была уверена, что ты дома.
– Еще бы! Известная журналистка в редакции, а муж дома, на кухне, стряпает ужин к ее приходу.
– А что тут плохого? – удивилась Джулия. – Я работаю больше тебя и при этом не считаю готовку чем-то позорным. Я готовлю, убираю, навожу порядок на твоем столе, что, впрочем, не мешает тебе в статьях поддерживать феминистское движение. В газете одно, дома другое.
Лео положил руки на руль.
– Где твоя благодарность? – Он повернулся к Джулии. – У тебя короткая память. Быстро же ты забыла, что всем, чего достигла, обязана мне. Это я нашел тебе хорошую работу, я научил тебя писать. Я поддерживал тебя, пока ты делала первые шаги. Я открыл тебе путь к успеху. Если бы не я, ты бы до сих пор торчала в душном классе и учила английскому балбесов. За то, что ты объездила весь белый свет, ты должна сказать спасибо не кому-нибудь, а мне, – безжалостно продолжал Лео. – И за то, что у тебя есть дом. И за то, что ты получаешь гонорары, ты тоже должна быть мне благодарна. И за то, что у тебя есть имя.