Зазвонил телефон.
– Привет, дорогая! – Радостный голос Гермеса прервал ее грустные размышления.
– Хоть один человеческий голос в этом необитаемом доме! – обрадовалась Джулия. – Гермес, мне так одиноко!
– Сейчас я тебя развеселю.
– Правда? – обрадовалась Джулия. – Тогда не тяни, говори скорей.
– Достань заграничный паспорт и жди меня. Через полчаса я за тобой заеду, и мы помчимся на аэродром, чтобы успеть на лондонский рейс. Нам уже забронирован номер в отеле «Клэридж». Вернемся завтра к вечеру.
– Гермес, объясни все толком. Я ничего не понимаю, – растерянно пробормотала Джулия.
– Тут и понимать нечего, просто нам с тобой повезло. Один мой пациент, очень богатый и очень капризный, хочет, чтобы я его завтра непременно осмотрел. Разумеется, в его лондонском доме. Теперь ясно?
– Теперь ясно, но только… – Джулия запнулась.
– Что только?
– Да ничего, просто я не уверена, стоит ли оставлять Джорджо одного. Я говорила тебе сегодня утром, что его поведение беспокоит меня последнее время. – Джулия разрывалась между Гермесом и Джорджо: с одной стороны – материнский долг, с другой – желание побыть вдвоем с любимым.
– Джорджо – взрослый парень, – возразил Гермес. – А если ты беспокоишься о том, что ему придется ночевать одному в пустом доме, попроси Амбру приехать, думаю, она тебе не откажет.
Предложение было и впрямь очень заманчивое. Побывать в Лондоне, побыть с Гермесом в «Клэридже», что могло быть прекраснее?
– Уговорил, – согласилась она наконец. – К твоему приезду буду готова.
– Заеду через полчаса, – пообещал Гермес. – До встречи, дорогая.
Положив трубку, Джулия поспешила в спальню, волнуясь, как молодая девушка перед свиданием. Она сложила косметику, достала из комода белую шелковую рубашку с ручной вышивкой. Неожиданно в голове зазвучала старинная песенка, которую ей пел в детстве дедушка Убальдо:
Дедушка был ее единственным настоящим другом. Это он научил ее ничего не бояться, он привил ей любовь к жизни, в которой отводил приключениям не последнюю роль. На секунду она увидела его веселые хитрые глаза, и ей даже показалось, что дед заговорщицки ей подмигивает.
Уложив вещи в дорожную сумку, Джулия зашла в комнату Джорджо: надо было сообщить сыну, что она уезжает, а для этого требовалась его телефонная книжка. «Ну и беспорядок! – сердито подумала она, извлекая телефонную книжку из-под груды пластинок, – что тут можно найти?»
Набрав номер Фабио, она представилась:
– Говорит мама Джорджо Равелли, попроси его, пожалуйста, к телефону.
На другом конце провода воцарилось странное молчание.
– А Джорджо у меня нет, – растерянным голосом ответил мальчик.
– Как нет? – удивилась Джулия. – Разве вы не собирались сегодня вместе заниматься?
– Я его вообще сегодня не видел. Джорджо не был в школе.
– Не знаешь, где он может быть?
– Понятия не имею, – ответил Фабио, – я думал, он заболел.
Джулия положила трубку, забыв даже попрощаться. Значит, Джорджо стал ей врать? Почему? Сердце сжалось от недоброго предчувствия. Где же он провел утро? Куда отправился после обеда?
В поисках ответа она стала машинально открывать дверцы шкафа, выдвигать ящики, перекладывать пластинки и кассеты, заглядывать в шкатулки и коробочки, к которым Джорджо с детства питал слабость. Ей попадались огрызки карандашей, значки и старые монеты, фотографии рок-певцов, вырезанные из журналов, безрукие солдатики, сломанные фигурки игроков от настольного футбола, и вдруг среди этого обычного мальчишеского хлама она увидела золотую цепочку и кольцо с аквамарином.
Несколько секунд Джулия бессмысленно разглядывала находку, а потом, почувствовав, что ноги не держат ее, опустилась на стул и горько заплакала.
Глава 7
Садовник, орудуя лопаткой, выкапывал корни георгинов и большими заскорузлыми руками бережно очищал их от налипшей земли.
– А теперь что ты будешь делать? – спросила пожилая синьора, внимательно следившая за действиями садовника.
– Сложу их в ящик и уберу до весны в теплицу. Я каждый год это делаю.
– Зачем?
– Чтобы весной снова посадить, – терпеливо объяснил садовник. – В нашем климате их нельзя оставлять на зиму в земле, обязательно замерзнут. Прощайте тогда, георгины!
– Неужели правда? – Синьору Вассалли поразила услышанная новость. Когда-то она, конечно, знала об этом, но теперь забыла и открывала мир заново, как ребенок. – Можно я буду тебе помогать?
– Не надо, синьора, работа эта грязная и тяжелая, вы устанете. Если, не дай Бог, заболеете, отвечать придется мне.
– Мы никому об этом не скажем, – продолжала уговаривать его старушка. – Пожалуйста, позволь, а то мне скучно.
Садовник разогнулся и, промычав сначала что-то невнятное, хмуро сказал:
– Извините, синьора Серена, но эта работа не для вас. Займитесь чем-нибудь другим. И больше не отвлекайте меня, прошу вас.
Старушка обиженно надулась.
– Ты старый противный дурак! – сердито сказала она. – Вот пожалуюсь Помине, она тебе задаст. – И, резко повернувшись, направилась к калитке.
– Чтоб ты провалилась, чертова старуха, – проворчал себе под нос садовник, которому не хватало терпения беседовать с хозяйкой.
Синьора Вассалли уже подходила к ограде, когда у калитки затормозила голубая «Альфа-Ромео». Левая дверца открылась, и из машины вышла стройная высокая молодая женщина с копной белокурых волос, загорелым лицом и приветливым взглядом.
Старушка посмотрела на блондинку с любопытством, и та улыбнулась ей.
– Добрый день, синьора, – сказала она таким дружеским тоном, будто знала Серену Вассалли всю свою жизнь.
– Добрый день, милочка, – приветливо ответила старушка.
– Вы не скажете, эта дорога ведет в Комо?
Садовник, находившийся в нескольких метрах от калитки, услышав разговор, готов был уже пуститься в объяснения, но в последнюю секунду передумал. «Пусть лучше старуха с ней разбирается, – решил он, – какое-никакое, а занятие. Хоть меня ненадолго в покое оставит, а то ведь совсем работать не дает».
– В Комо? – удивленно переспросила синьора Вассалли, выходя за калитку. – Господь с вами, милая, эта дорога на Милан.
– Что вы говорите! – расстроенно сказала девушка. – Неужели мы заблудились? Как же нам теперь попасть в Комо?
Синьора подошла к машине. Сидящий за рулем молодой человек в кожаной куртке даже не повернулся в ее сторону. Его лицо, наполовину закрытое темными очками, было бесстрастно. Бросив на него мимолетный взгляд, старушка снова обратилась к блондинке.
– Я вам сейчас объясню, деточка, – ласково сказала она. – Мой сын, мой дорогой Франко только что уехал в Милан, а я там родилась, поэтому знаю город как свои пять пальцев. Конечно, я покажу вам дорогу, только подумайте хорошенько, прежде чем ехать в город. С вашей стороны это будет большой ошибкой.
Загорелая блондинка немного помолчала, ожидая объяснений, но, поскольку они не последовали, осторожно спросила:
– Почему ошибкой?
– Потому что в городе плохо жить. Там шумно, много машин, воняет бензином. Ромашки, которые растут у нас перед верандой, там сразу же завянут. А про детей и говорить нечего, они в Милане вообще могут умереть. Вдохнут отравленного воздуха и начнут чахнут, чахнуть… Не зря же мой папа привез меня сюда, уж он-то заботится о моем здоровье!
Девушка, не дослушав старую даму, направилась к машине, но синьора Вассалли, не отставая от нее ни на шаг, продолжала говорить.
Садовник, опершись на лопату, внимательно слушал разговор и качал головой. «Девчонка думает, что разговор окончен. Черта с два! От старухи не так просто отвязаться». И на его лице появилась злорадная улыбка.