– Вставай и умойся.
– Почему же?
– Потому что я хочу, чтобы ты прогулялась со мной. – Когда я открыла рот, чтобы возразить, тетя Вивиан покачала головой. – Это не совсем просьба, Джулианна. Это приказ.
Я зарычала в отчаянии, направляясь в ванную. Поплескав водой на лицо, я вышла обратно. Скрестив руки на груди, бросила взгляд на тетю Вивиан.
– Хорошо, идемте.
Я последовал за ней вниз по лестнице, через заднюю дверь, по подъездной дорожке и на тротуар.
После нескольких минут ходьбы в тишине, тетя Вивиан прерывисто вздохнула.
– Джулианна, ты имеешь полное право сердиться на свою мать. То, что она сделала, было непростительно.
Я резко затормозила.
– Так и было?
Тетя Вивиан кивнула.
– Я говорю тебе то же самое, что и ей, когда она решила остаться здесь много лет назад. На самом деле, я долго с ней не разговаривала.
– Ух ты, как напряженно, – пробормотала я.
– Я уверена, ты знаешь, что твоя мать – очень сильная женщина. Как и большинство женщин Перси. Они либо работают до точки кипения, либо эмоционально неадекватны. Но независимо от нашего темперамента, это не оправдывает наше поведение.
– Но за что вы должны извиняться? Вы никогда не убегали от своего мужа только потому, что вам не нравилась его профессия. И вы никогда не бросали своих детей.
– Это правда. Но я никогда не была привязана к какому-либо мужчине надолго, не говоря уже о том, чтобы иметь детей. Каждый из нас выбирает свой мятежный путь.
Я отрицательно покачала головой.
– Да, но ваш мятежный путь привел к хорошим вещам для многих людей.
Тетя Вивиан улыбнулась.
– Я предполагаю, что ты имеешь в виду мои дикие дни протеста в шестидесятых годах.
Я молча кивнула.
– Мама всегда рассказывала мальчикам и мне о том, как вас вычеркнули из общества лет на десять за то, что вы маршировали во время движения за гражданские права. Когда я думаю о том, как вы гуляли с Мартином Лютером Кингом13, Джоном Льюисом14и Джесси Джексоном15... это вдохновляет.
Тетя Вивиан выглядела задумчивой.
– Я должна сказать, что это было очень вдохновляюще в тот момент – быть частью истории. Я никогда не жалела ни о чем, что сделала за эти годы, даже видя изнутри несколько тюремных камер Джорджии.
– Не то, чтобы вы совершали настоящие преступления или что-то в этом роде. Вы пытались обеспечить, чтобы все люди имели права, которые они заслуживают. Это, – подчеркнула я, – почетно.
– Полагаю, так оно и было. Но только потому, что твоя мать не маршировала в Сельме или Атланте, не означает, что ты должна ненавидеть ее за ее форму восстания.
– То, что она сделала, не было бунтом. Это был откровенный эгоизм.
– Да, так оно и было. И ты можешь быть уверена, что твоя мать заплатила за то, что она сделала.
– Ага, точно, – фыркнула я.
– Это правда. Несмотря на то, что ты думаешь, эти первые несколько лет были не самыми лучшими. Я думаю, она много раз сожалела о том, что сделала. Держу пари, она даже хотела вернуться, но не знала как.
– Хм, это называется «Дельта»16 или «Юнайтед»17. Они доставят вас в любую точку мира.
Тетя Вивиан вздохнула.
– Да, я знаю, в твоем возрасте это кажется таким простым, но иногда ты заходишь так далеко, что не знаешь, как вернуться.
– Так к чему вы клоните, тетя Вив? Я имею в виду, вы хотите, чтобы я вела себя хорошо с мамой? Например, притвориться, что все не так как есть, и что у нас идеальные отношения матери и дочери?
Она погрозила мне пальцем, как всегда делала Большая мама.
– Гнев – опасная эмоция, Джулианна. Оно разъедает нас, пока мы не становимся твердыми и горькими оболочками наших прежних «я».
– Так скажите мне, что вы хотите, чтобы я сделала, – ответила я.
– Расслабься немного. Дай своей матери шанс. Не играй в каждый разговор так расчетливо, как в шахматную партию. Постарайся ценить ее такой, какая она есть, а не такой матерью, какой ты надеялась ее видеть.
Я взвесила слова тети Вив. В глубине души я знала, что она права. Мама никогда не будет такой матерью, какой я хочу ее видеть. Из-за этого я могла бы смириться и постараться быть настолько милой, насколько это возможно, независимо от того, насколько мне больно.
– Ладно, хорошо, я постараюсь.
Тетя Вивиан улыбнулась и потянулась, чтобы обнять меня.
– Это моя девочка. – Когда я отстранилась, она обмахнулась веером. – Господи, нам лучше вернуться домой до того, как я умру. Здесь очень жарко.
Я рассмеялась и пошла в ногу с ней. Тетя Вивиан показала пальцем, когда мы проходили мимо кирпичного особняка.