– Ты засранец! – воскликнула я, поливая его таким количеством спрея, что он мог бы задушить слона.
Он опустился на землю и начал корчиться и блевать. Я знала, что в ближайшее время он никуда не денется.
Кашляя и отплевываясь, я повернулась к Уайатту. При виде его фигуры у меня на глаза навернулись жгучие слезы. Он пострадал из-за меня. Он пожертвовал своей жизнью, чтобы убедиться, что я в безопасности. Мое тело начало дергаться и дрожать всем телом. Но как бы мне ни хотелось разразиться истерикой, я заставила себя не терять головы. С парами от спрея, просачивающимся в воздух, я знала, что мне нужно вытащить его наружу.
Я схватила его под мышки и потащила на крыльцо. Я напрягалась и ворчала, пока наконец не вытащила его на свежий воздух. Я осмотрела местность, прежде чем начать кричать.
– Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста, помогите нам! – Я знала, что в любую минуту папа и Рэй придут на помощь, но не слишком ли поздно для Уайатта?
Опустившись на колени, я притянула его голову к себе на колени. Мои глаза затуманились от спрея и слез от переполнявших меня эмоций. Когда вода капала с моих щек на рубашку Уайатта, я покачала головой. Это не может быть происходит. Конечно, это был какой-то извращенный кошмар, от которого я проснусь.
– Уайатт, мне так жаль, – повторяла я снова и снова, целуя его лоб и щеки. – Пожалуйста, просто держись. Не умирай. Пожалуйста, не умирай.
Он застонал, когда одна из его рук потянулась к тому месту на груди, где он был ранен.
– Уайатт? Ты меня слышишь?
– Да, – прохрипел он, открывая глаза. Он пристально посмотрел мне в лицо, прежде чем смахнуть слезы с моих щек. Затем он одарил меня своей фирменной дерзкой улыбкой. –Подруга, никто, кроме наркомана, не стал бы стрелять в кого-то из пейнтбольного ружья.
Мои глаза расширились. Впервые я поняла, что у Уайатта нет кровотечения. Я разорвала нижнюю часть его рубашки, прежде чем рвануть ее вверх, чтобы рассмотреть его. Я провела рукой по его голому животу и груди. Там была отметина, но не было раны. Кровь не хлестала наружу. Мое дыхание с хрипом вырывалось из меня, как сдувшийся воздушный шар. С ним все будет в порядке.
– Джулс, если бы я знал, что, получив пулю, ты сорвешь с меня одежду, я бы сделал это раньше, – пошутил он.
Я отпустила его рубашку и сбросила с колен. Его голова ударилась о бетон.
– Иисус. Тебе обязательно быть такой жестокой? – воскликнул он, потирая шею и поднимаясь к линии волос.
– Я думала, что ты умрешь, а тут ты сделал какое-то нелепое замечание! – Я не могла сдержать слез, которые навернулись мне на глаза.
Он приподнялся на локтях.
– У меня просто дыхание перехватило, вот и все.
У меня задрожали губы.
– Мне так не показалось.
– Ой, Джулс, – сказал Уайатт, наклоняясь и утыкаясь носом мне в шею.
Я уверена, что мои волосы пахли спреем, но он, похоже, не возражал.
Я положила руки по обе стороны его лица. Я приподняла его голову, чтобы посмотреть на меня.
– Мне жаль, что я не поверила тебе, когда ты сказал, что не говорил отцу об Эммете.
Он кивнул.
– И мне жаль, что я была полной идиоткой на прошлой неделе. Я должна была поговорить с тобой, как только узнала, что сделала Брин.
Уайатт ухмыльнулся.
– Пожалуйста, перестань болтать и просто поцелуй меня.
Я прорычала.
– Всегда кобель. – Но потом я дала ему то, чего мы оба хотели, и приблизила свои губы к его губам.
Мы как раз углубляли поцелуй, когда появился папа.
– О черт!
Я отпрянула от Уайатта, когда Реми и Кольт захихикали. Папа поморщился и побежал за Рэем в квартиру Отиса. Перед тем как папа и Рэй вытащили Отиса на улицу, они долго ругались.
– Господи, Джулс, ты что, облила его всем спреем? – спросил Кольт, хрипя и надрываясь.
– Я думала, он убил Уайатта, – ответила я.
Пока Рэй вел Отиса к фургону, внушительная фигура отца нависла надо мной и Уайаттом.
– Я позволил тебе вернуться в команду по задержанию, и вот как ты мне отплатила? Вас обоих могли убить.
– Я знаю, но...
Папа резко покачал головой.
– Никаких «но». Когда я вернусь из окружной тюрьмы, у нас будет серьезный разговор. – Он указал пальцем на Уайатта. – И к тебе это тоже относится.
Когда папа направился к «Лендроверу», Уайатт тихо присвистнул.
– Я уже сейчас чувствую себя мертвецом.
Я хихикнула.
– Это будет плохо, но поверь мне, папа – в душе́плюшевый мишка.
– Я чертовски надеюсь, что ты права, – ответил он, пытаясь подняться.
– Давай я помогу тебе, брат, – сказал Реми.