Сэм услышал бормотание Лолли и бросил взгляд через плечо. Она сидела, озабоченно хмурясь, и раздирала ногтями руки с такой силой, что, должно быть, уже сняла пару слоев кожи. Сэм продолжал подтягивать лодку, увлекая ее дальше под деревья, довольный, что благодаря москитам у Лолли появилось какое-то дело.
С берега донесся топот сапог. Сэм сразу остановился. Солдаты были близко, слишком близко. Сэм обернулся, и в ту же секунду Лолли шлепнула себя по искусанной руке так громко, что, наверное, было слышно в Маниле. Испанец закричал. Вокруг засвистели пули. Сэм обхватил несколько ветвей и дернул изо всех сил. Лодку вынесло из-под деревьев. Пули продолжали свистеть.
– Греби! – прокричал он, отстреливаясь с носа лодки.
– Как? – прокричала в ответ Лолли.
Он пригнулся, схватил весла и сунул ей в руки.
– Опусти их в воду и греби, черт побери! – Он снова выстрелил.
Солдаты бежали вдоль обоих берегов, крича и стреляя. Лодка медленно дрейфовала по течению. Вокруг со всплеском падали пули. Одна обожгла плечо Сэма. Он поморщился, но продолжал отстреливаться. Лодка накренилась, и он услышал, как Лолли заколотила веслами по воде. Солдаты зашли в воду и двинулись к ним. Сэм подстрелил двоих и продолжал орать:
– Налегай на весла!
Лолли налегала – одним веслом. Лодка описывала идеальный круг.
– Черт!
Сэм столкнул ее со скамьи и придавил ногами извивающееся тело ко дну лодки. Затем схватил весла и ударил по воде изо всех сил. Лодка набирала скорость. Крики испанцев остались позади, как и выстрелы. Лодка уплывала все дальше и дальше.
Сэм перестал грести, когда лодку подхватило быстрое течение. Положив ноющие руки на весла, он закрыл глаза и откинул назад голову. Он ждал, чтобы спало напряжение, сердце восстановило свой ритм и мускулы расслабились. Женщина под ногами зашевелилась.
– Дай мне подняться!
Сэм принялся считать, потом молиться – ничего не помогло. Его так и тянуло сомкнуть пальцы на ее белой шейке. Даже полный идиот смог бы управлять этой чертовой лодкой.
В эту самую секунду в его икры уперся розовый задик.
Сэм сердито посмотрел вниз – ему понадобилось все его самообладание, чтобы не поддать как следует по этой розовой ерзающей попке. Он передвинул ноги, и она проворно уселась между ними, всем своим видом выражая негодование, что было чересчур для его теперешнего настроения.
– Там, внизу, мне нечем дышать! – заявила она, смахивая с лица мокрые пряди волос.
– Берись за весла.
– Зачем? – Она оглядела широкий участок реки, где течение замедлилось. – Разве мы теперь не в безопасности?
– Ты – нет. – Он послал ей убийственную улыбку, ничего общего не имеющую с веселостью. – А теперь действуй.
– Почему я должна грести? Ты мужчина – ты и должен этим заниматься.
Сэм поднял винтовку и нацелил ее прямо на Лолли:
– Либо ты учишься грести, либо я стреляю. Выбор за тобой.
– Я...
– Я сказал – действуй.
Лолли посмотрела на весла, затем на Сэма, перевела взгляд на винтовку и опять на Сэма. Его взгляд, должно быть, убедил ее, что он теряет терпение, поэтому она живо схватила одно весло и провела им по воде. Лодка пошла по кругу, как в прошлый раз.
– По веслу в каждую руку, – процедил он сквозь зубы.
Лолли взялась за второе весло.
– Отведи их назад, а потом потяни к себе.
Левое весло глубоко ушло под воду, а правое скользнуло по поверхности, окатив Сэма с ног до головы.
Сэм принялся считать. Только дойдя до тридцати двух, он вытер здоровый глаз и уставился на Лолли, а вода продолжала стекать струйками по его лицу.
Лолли пожала плечами:
– Сорвалось.
– В целом мире не хватит денег... – пробормотал он.
– Каких денег?
– Никаких.
– Ой, смотри! Лодка сама пошла. – Лолли улыбнулась, а лодка тем временем попала в быстрое течение и устремилась вниз. – Теперь мне не придется грести. – Она повернулась и одарила его наивной улыбкой. – Должно быть, у меня за плечами стоит ангел!
«Да, зато у меня на шее тяжеленное ярмо. Имя ему Лолли Лару».
Сэм оглядел берег, затем проверил положение солнца и гор на горизонте, пытаясь определить, где он находится. В конце концов он решил еще немного спуститься по реке, а затем направить лодку к берегу. Оттуда до лагеря Бонифасио останется несколько часов пути.
Его раздумья прервало странное поскуливание. Сэм обернулся, чтобы узнать, в чем дело. Лолли уставилась на воду, в ее лице не было ни кровинки. Лодку слегка качнуло, и Лолли привалилась к борту, застонав, как от сильной боли. Ее голова свесилась на секунду за борт, потом она поднесла руку к пятнистому лбу, который внезапно усеяли бусинки пота, и простонала:
– Я неважно себя чувствую...
Когда они достигли вершины холма, начинало смеркаться. Лолли остановилась, стараясь отдышаться. Она так и не пришла в себя с тех пор, как ей стало нехорошо в лодке. Сэм тогда почти ничего не сказал, больше ни разу не упомянул о веслах, но те несколько слов, что он произнес, она бы в жизни не повторила.
– Остановимся здесь, – сказал он, опуская винтовку на каменистую тропу, по которой они поднялись на вершину.
Пока Сэм возился с вещами, Лолли рассматривала внизу пышную тропическую долину, окруженную холмами, по склонам которых располагались темно-зеленые квадраты, один над другим, подобно множеству гигантских ступеней. Квадратные поля были затоплены грязной коричневой водой из пересекавших их оросительных каналов.
– Что это? – спросила Лолли.
– Рисовые террасы, – ответил он, передавая ей флягу.
Дома она видела рисовые поля, но они не спускались по склонам холмов, как здесь, и не были такого сочного зеленого цвета. Взгляд Лолли переместился с ближайшего рисового поля на всю панораму. От этого зрелища захватывало дух: глубокую долину окружали ярко-зеленые холмы и огромные сине-черные горы, взмывавшие в такую высь, что, казалось, они достают до розовых краев темных сумеречных облаков.
Какое-то шуршание привлекло внимание Лолли к мощным высоким деревьям за ее спиной. Поначалу она ничего не заметила, а затем на ветку ближайшего дерева уселась большая птица. Такого яркого радужного оперения Лолли не доводилось видеть – у нее даже перехватило дыхание. Головка птицы была ярко-красная, тельце темно-бирюзовое, и все перышки так блестели, что в них отражался бледно-розовый свет заходящего солнца.
– Сэм, – прошептала Лолли.
Он оторвался от своего дела и раздраженно взглянул на нее.
– Что это? – Она показала рукой.
– Дерево. – Он возобновил свое занятие.
– Я имела в виду то, что на ветке.
Он бросил беглый взгляд.
– Птица.
– Я знаю, что птица! Но какая?
– Откуда мне знать, черт побери? – Даже не взглянув в ее сторону, он продолжал собирать опавшие листья и веточки.
Лолли сдалась и просто любовалась птицей. Через минуту она сделала несколько глотков и пошла к Сэму вернуть флягу, еле сдержавшись, чтобы не вылить ее на голову бесчувственного болвана. Она уставилась на эту голову, размышляя, каковы были бы последствия такого поступка.
Сэм, стоя на одном колене, колотил камнем по ножу. Лолли решила, что она все-таки не настолько храбра, поэтому заглянула ему через плечо:
– Что ты делаешь?
Вместо ответа он пригнул голову и подул на землю. Кверху взвился дымок, а когда Сэм отпрянул, Лолли увидела, что рядом с лезвием ножа разгорелся костерок. Сэм выпрямился и спрятал клинок в ножны. Лолли смотрела на слабый огонь, разгоравшийся возле его сапог, а Сэм тем временем наклонился и сунул в огонь факел, сооруженный из ветки баньяна.
– Что ты сделал? Произнес заклинание, и факел загорелся?
Сэм взглянул на нее сверху вниз:
– Черт бы вас побрал, мисс Приставала, возможно, я так и сделал, будь я проклят.
Лолли закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Этот человек не умел даже вежливо разговаривать. Все больше закипая от гнева, она решила поучить его уму-разуму.
К несчастью, в эту секунду она топнула ножкой. Земля под ней осыпалась. Лолли полетела вниз по холму, как куль с мукой. В лицо брызнула грязная вода, руки и плечи оцарапали колючие рисовые стебельки. Она шлепнулась прямо на середину грязного затопленного рисового поля. Оторопев, посидела несколько секунд, потом стерла грязь с лица. Первое, что она услышала, – смех Сэма, докатившийся до нее с вершины холма.
– Эй, Лоллипоп! Что, снова туфля поскользнулась? – Сэм продолжал хохотать, явно пребывая в уверенности, что он само остроумие.
Она сердито смотрела на него. Он стоял на высоком холме, и его силуэт четко вырисовывался на фоне розоватого вечернего неба. Ее хмурое лицо постепенно разглаживалось. Было безветрие, и его длинные черные волосы свободно падали на плечи, широкие как вагон. А вот талия у него была узкая, ее обхватывал толстый кожаный ремень, в который он теперь и уперся кулаками. Вся поза – сплошное мужское высокомерие. Последние лучи солнца прорвались сквозь облака, сверкнув между широко расставленных длинных ног, тех самых ног, которые были тверды как камень, когда пригвоздили ее ко дну лодки. С черной повязкой на глазу он выглядел как пират... разгульный пират.
Откуда у нее взялась эта мысль? – подумала Лолли. Откуда бы ни взялась, она ей не нравится, как не нравится он сам. Пальцы Лолли сомкнулись на большом комке грязи, который она медленно подняла из воды. Она долго смотрела на него, но новый взрыв хохота подстегнул ее к действию. Лолли размахнулась и швырнула комок изо всех сил. Промахнулась на целый ярд. Сэм расхохотался еще громче:
– Возьми фута на три левее!
Лолли настолько возмутилась, что швырнула еще один комок и опять промахнулась. Он сложил ладони рупором у своего отвратительного рта и прокричал:
– А теперь попытайся сделать то же самое с открытыми глазами!
Лолли сжала кулачки. Будь ее воля, она забросала бы его грязью с ног до головы, только она не собиралась больше доставлять ему повода для веселья. Она никогда ничего не бросала с открытыми глазами, потому что от этого у нее кружилась голова. И сейчас она чуть выпрямилась, решив, что слова действуют сильнее, чем комки грязи.
– Если бы у Авраама был такой сын, как ты, Сэм Форестер, то не было бы никакой жертвы!
– А если бы Христу повстречалась ты, ему не понадобился бы крест, чтобы стать мучеником.
– Я в самом деле считаю, что ты гнусный человек.
Он скрестил руки на груди.
– А тебе известно, что в этих рисовых полях водятся пиявки?
Лолли живо вскочила. Через три секунды она уже была на холме и, цепляясь руками и поскуливая, начала преодолевать крутизну, но все время соскальзывала вниз по мокрой земле.
Огромная, как ствол дерева, ручища обхватила ее за талию, подняла на вершину холма и поставила на тропу. С минуту Лолли била дрожь, и она все никак не могла отдышаться.
– Что, пиявки? – поинтересовался Сэм.
Лолли задохнулась и рывком подняла юбку, чтобы осмотреть ноги. К ним ничего не пристало, если не считать кусочка грязи. Сэм засвистел. Лолли вскинула голову и увидела, что он пялится на ее ноги. Опустив юбку, она посмотрела на него прищурившись и по его улыбке поняла, что вообще никаких пиявок не было.
Она покачала головой, негодуя на себя за доверчивость и немного сердясь на Сэма за то, что он опять выставил ее такой глупой. Он все время это проделывал.
– Давай, Лоллипоп, пошевеливайся!
Тьма постепенно сгущалась, и вскоре путь им освещать будет только факел, который нес Сэм.
Лолли снова почувствовала голод. Она остановилась и потерла лицо, пытаясь определить, остались ли пятна. Кожа по-прежнему шелушилась. Нет, больше к тем ягодам она не притронется, какими бы вкусными они ни были. Она быстро огляделась и расплылась в улыбке, заметив как раз то, что нужно. Бананы подойдут отлично.
Бросив взгляд в сторону Сэма, она убедилась, что факел все еще виден. Она догонит янки за минуту. Лолли подбежала к банановой пальме и, схватив за листья, попыталась дотянуться до зеленых бананов. Она прыгала и колотила по грозди, пока та наконец не свалилась на землю.
Лолли оторвала несколько плодов и засунула в карманы. Потом она выпрямилась и, подняв глаза, взглянула прямо в грязную физиономию с ухмылкой, еще более зверской, чем у Сэма.