Когда их губы разделял всего лишь дюйм, Сэм внезапно остановился. Это произошло так быстро, что Лолли заморгала. Сэм отпрянул, с шумом выдохнул и отвернулся, чтобы подобрать костыль. Сунув костыль ей под руку, он снова отвернулся, оставив ее, опустошенную и похолодевшую. Лолли, переводя дыхание, лихорадочно пыталась понять, почему Сэм отпрянул. На глаза ей попалось зеркальце, и, вспомнив свое отражение, она уже не винила Сэма. Вид у нее был еще хуже, чем у Джима после драки.
– Мне жаль, что так вышло с кухней, – сказала она его спине.
Сэм засунул руки в карманы.
– Там все равно нужно было менять крышу.
Больше говорить было не о чем. Оба стояли и молчали. Сэм резко обернулся, словно хотел сказать что-то важное, но тут с шумом распахнулась дверь, и вошел Джим с Медузой на плече.
– Насилуют! Ха-ха-ха-ха!
Лолли поймала на себе горящий взгляд Сэма. Она вспомнила, когда в последний раз Медуза проскрипела эту глупую фразу. Лицо ее запылало румянцем, и она увидела, что Сэм тоже припомнил ту минуту.
– Жаль, что я научил ее этому, – сказал Джим.
– Мне тоже, – произнес Сэм, не сводя с Лолли пристального взгляда.
Температура в комнате поднималась быстрее, чем прилив в полнолуние. Лолли сознавала, что ей следует отвернуться, но не хотела этого делать.
– Пришла записка.
– Какая записка? – рассеянно спросил Сэм, по-прежнему не сводя с нее взгляда, который заставил ее пожелать, чтобы Джим ушел.
– Записка от ее отца. Встреча назначена в Санта-Крусе через четыре дня.
Она посмотрела на Джима, наконец поняв, о чем идет речь. Ей предстояло уехать, вернуться к своей семье. И тут произошло совершенно необъяснимое. От одной мысли о возвращении у нее подвело живот точно так, как случалось каждый раз, стоило ей оказаться на корабле. Лолли взглянула на Сэма, чтобы увидеть его реакцию. Он никак не отреагировал. Горячий взгляд, в котором чувствовалась тоска, вновь стал циничным, чего она терпеть не могла.
– Ну-ну, значит, мисс Лару возвращается домой к папочке! – Сэм повернулся и ушел не оглядываясь.
– Знаешь, бутылка еще никогда не помогала выбраться из ямы.
Сэм хмуро посмотрел на друга:
– И что это, черт возьми, должно означать?
– Это означает, что я тебя знаю. Ты попал в беду.
Сэм поднес бутылку к губам и сделал несколько обжигающих глотков.
– Замечательное открытие.
– Из-за женщины.
– Эта женщина и есть сама беда, будь уверен. Еще четыре дня, и я сбагрю ее с рук, передав папочке.
– Тогда отчего ты глушишь это пойло?
– Я праздную.
– А я тогда архангел Гавриил, – буркнул Джим.
– С каких это пор ты стал опекать меня?
– С тех пор как заметил, что тебе нужна опека.
Сэм с шумом поставил ногу в сапоге на сиденье стула, стоящего напротив, и уставился на горлышко бутылки.
– Тебе разве некуда пойти?
– Не-а, разве что проберусь в комнату Лолли и устрою ей встрясочку перед отъездом.
Нога Сэма опустилась на пол.
– Только тронь ее, и клянусь... – Он замолчал, поняв, что выдал себя.
– И что? – Джим понимающе улыбнулся.
– Ничего. Просто держись от нее подальше.
Джим просвистел что-то очень похожее на свадебный марш.
– Заткнись.
Джим повиновался, но продолжал улыбаться, наливая себе виски. Потом он откинулся на спинку стула и молча принялся разглядывать Сэма поверх края стакана. Зеленые глаза Кэссиди отчетливо поблескивали – тот же самый блеск был у ядовитой змеи, когда она собиралась напасть.
Сэму этот взгляд не понравился, поэтому он выпил еще виски, чтобы не смотреть на Джима.
– Неужто она в самом деле такая горячая?
Сэм поперхнулся, послав брызги на добрых три фута, закашлялся, пригвоздив Джима свирепым взглядом, способным привести в трепет, и сказал:
– Я убью эту птицу.
Джим рассмеялся и, протянув руку, похлопал Сэма по спине:
– Да брось ты, дружище, где твое чувство юмора?
– Я потерял его в ту минуту, когда ты обзавелся этой болтливой гадиной.
– Точно, ты потерял его в ту минуту, когда позволил этой пигалице-блондинке со сладким голоском прилепиться к тебе.
Сэм хмыкнул. Спустя несколько минут он произнес:
– Если бы даже то, что ты сказал, было правдой, – Сэм поднял руку, когда его друг закатил глаза, – что совсем не так, все равно это не имеет значения, раз завтра я повезу ее к всемирно известному папочке.
– А вот этого в тебе я до сих пор не замечал. – Джим потянулся к бутылке и плеснул себе еще виски.
– Чего «этого»? – насторожился Сэм.
– Ревности.
– Чтобы я ревновал? Черта с два...
– Ты только что говорил так, будто ревнуешь к ее отцу.
– Я в жизни ни к кому не ревновал. А все потому, что мне ни разу не хотелось чего-то или кого-то так сильно, чтобы приревновать.
– Говори что хочешь, но у меня в доказательство синяк под глазом.
– Ревность – только для дураков и мечтателей. – Сэм отпил еще виски. – Это они настолько глупы, что стремятся к тому, чего им никогда не получить. А я не дурак и не мечтатель. Свой урок я выучил еще ребенком.
– Я думаю, ты стремишься к тому, чего, как тебе кажется, ты не можешь получить, – к этой женщине.
– Можешь думать что угодно, но это не означает, будто ты прав. – Сэм вновь поднес ко рту бутылку.
Наверное, он все-таки должен признать, что его тянет к ней физически, но ведь они были вынуждены столько времени провести вместе с того дня, как столкнулись на рынке, поэтому его реакцию на нее можно объяснить просто небольшой слабостью. Обязательно должно что-то найтись, чтобы он справился с этой слабостью и стремлением опекать ее. Скорее всего, она из тех женщин, которые могут заставить мужчину чувствовать то, что он не желает чувствовать. Некоторым женщинам это удается, хотя до сих пор ему не доводилось встречать таких. Наверное, это старость или еще что-то. Только не ревность.
Лучше всего отвезти ее туда, где ей место, и тогда ему не придется беспокоиться о Лолли Лару. Чем скорее они отправятся в путь, тем быстрее он сможет избавиться от нее и продолжить свою работу в лагере. Это самое важное.
Покончив с делами здесь, он вернется ненадолго в Штаты. Найдет какое-нибудь тихое местечко, где сможет привести себя в норму. Возможно, он отправится в Сан-Франциско, а может, на северо-запад. Да, Сиэтл подойдет. Это самая отдаленная точка в Соединенных Штатах от Южной Каролины.
Лолли проснулась от оглушительного грохота. Она даже села в кровати. Столько шума могло быть либо от грозы, либо от огромного слона. Что бы там ни было, но деревянные стены буквально сотрясались. Дверь бунгало распахнулась, словно внезапно налетел ураганный ветер. Через порог свалилась огромная фигура. Лолли закричала.
– Ш-ш-ш!
– Сэм! – удивленно выдохнула она.
Он сел в темноте, и хотя лица не было видно, Лолли знала, что он смотрит на нее.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь подняться. – Он встал на колени, затем поднялся во весь рост, слегка покачиваясь.
– Я имела в виду, что ты делаешь здесь? Уже поздно.
– Я пришел сказать, что мы отъезжаем завтра утром. Очень рано. Срочно.
– Уже?
Он закрыл дверь и, шаркая, направился к кровати.
– В чем дело, мисс Лару? Разве вы не хотите увидеть своего дорогого папочку?
– Конечно, хочу. Просто я думала, что у меня будет больше времени подготовиться к отъезду.
– Нам придется поехать через горы, а скоро начнется сезон дождей.
– А при чем здесь горы?
– Разольются горные реки.
– Понятно. – По крайней мере ей показалось, что она все поняла, он говорил не очень отчетливо. – Это все?
– Да. – Он отрыгнул.
– Ты что, напился?
– Я? С чего бы это? – Он наклонился так близко, что от перегара у нее выступили слезы на глазах.
– Ты пьян!
– Ура! – Он зааплодировал. – Дайте этой женщине диплом! У нее поразительный ум! – Он помахал рукой воображаемым зрителям.