– Что ты делаешь?
– Леплю пирожки из грязи. – Сэм хмуро посмотрел на нее. – Чем еще я могу быть занят, черт возьми?
– Не знаю. Если бы знала, не спрашивала бы.
– Ок! Вот и Сэм! Несите лопату!
– Ты не можешь заткнуть эту птицу?
– Ш-ш-ш, Медуза. Сэм злится.
– Сэм злится! Сэм злится!
Сэм всадил кулак в илистое дно, представляя, что это голова Медузы, и нащупал колесный обод. Колеса засосало примерно на фут, но грязь была мягкая и не очень вязкая, поэтому у Сэма был шанс вытянуть повозку самому. Он вынул руку, прополоскал ее в воде и обошел повозку.
– Залезай ко мне на спину, я отнесу тебя на дорогу.
Лолли подползла к краю повозки.
– Сиди тихо, Медуза, – предупредила она птицу, примостившуюся у нее на плече, а сама упала ему на спину, закрыв руками глаз и повязку.
– Я ничего не вижу, – процедил Сэм сквозь зубы.
– Ох, прости. – Она опустила руки ему на шею и чуть не придушила.
Сэм почувствовал, что его ухо защекотали птичьи перья, а затем кто-то дернул его за волосы.
– Медуза! Перестань! Немедленно отпусти волосы Сэма! Это нехорошо. – Она повернула к Сэму голову и повторила: – Прости.
– О-ок! Сэм нехороший, – проскрипела птица ему в ухо.
Сэм побрел по рисовому полю, вскарабкался вверх по небольшому склону и остановился на дороге:
– Слезай.
Лолли соскользнула вниз по его спине, а Медуза закудахтала. Когда земли коснулась нога с вывихнутой лодыжкой, Лолли охнула от боли. Сэм подхватил ее.
– Ты в порядке?
Лолли кивнула.
– Посиди здесь пока. Отдохни, – сказал Сэм, помогая ей усесться.
Птица вышагивала у Лолли на плече. Когда он пошел обратно к повозке, Лолли уже скармливала ей орехи, и Сэм надеялся, что если проклятая птица не подавится, то по крайней мере помолчит.
Он добрел по воде до повозки, вытащил из грязи оглобли и накинул поводья себе на плечи. Набрав побольше воздуха, он изо всей силы потянул. Проклятая повозка сдвинулась на дюйм.
Один из буйволов выбрал именно эту минуту, чтобы поваляться на спине. Сэм еле успел отпрыгнуть в сторону. Животное взревело, опустило рогатую голову в воду, а затем резко вскинуло ее, окатив грязью Сэма с ног до головы.
– Чертова тварь, – пробормотал он, вытирая лицо, а сам продолжал тянуть повозку, но теперь она не тронулась с места.
Час спустя он уже выгрузил на дорогу половину припасов. Повозка стала гораздо легче, и он сумел ее вытянуть. Когда он сбросил оглобли на дорогу, легкие его горели огнем, спина и плечи ныли, оттого что пришлось тащить по грязи такую тяжесть. Сэм привалился спиной к повозке и выпил воды из фляги. Лолли развалилась на горе одеял, укрытых фургонным тентом. Было видно, что ей очень удобно. Ее взгляд был прикован к фляге.
– Хочешь пить? – спросил Сэм.
– Угу.
Он передал ей флягу.
– Почему же ты раньше не сказала?
– Ты был занят.
– Может, ты и проголодалась тоже?
Она кивнула.
– Мы могли бы здесь заночевать. Я разведу огонь. – Сэм набрал веток и достал из кармана картонный коробок со спичками – мокрыми спичками. Он выругался и направился к тюкам, лежавшим возле повозки, чтобы достать сухие спички. На поиски ушло минут пять, и все из-за того, что тюки были засыпаны ореховой скорлупой. – Откуда, черт возьми, столько скорлупы?
– Медуза проголодалась.
Сэм швырнул пригоршню скорлупы поверх веток и зажег спичку. Через несколько минут костер уже горел, а Сэм вынул из повозки две банки бобов и котелок. Вытянув нож из чехла, он открыл банки, повернулся, чтобы повесить котелок над огнем, и наткнулся на буйвола. Животное покинуло поле и стояло за его спиной. Буйвол встряхнулся как мокрая собака, подняв целый фонтан брызг.
Сэм выругался.
Второй буйвол тоже ушел с поля и стоял теперь рядом с повозкой, словно был готов опять тронуться в путь.
Сэм закатил глаза к небу и спросил:
– Почему я?
Небо с треском разорвала молния, а вслед за ней прогремел гром.
Начался ливень, на землю обрушились потоки воды.
– Сэм!
– Ну, что еще?
– Я не могу дышать.
– Бог все-таки есть.
– Я серьезно.
– И что ты теперь делаешь?
– Поднимаю эту тяжелую штуковину, от которой задыхаюсь.
– Проклятие! Опусти тент! Ты напустишь сюда воды!
– Мне нужен воздух!
– А мне нужно поспать.
– Хр-р. Орк, орк, орк.
Сэм застонал:
– Никогда не знал, что птицы храпят.
Лолли засопела.
– Ты плачешь?
– Да. – Она шмыгнула носом.
– Почему?
– Мне нечем здесь дышать.
Сэм тихо выругался. Лолли снова засопела, затем поняла, что он шарит под холщовой тканью. О борт повозки ударилось что-то тяжелое.
– Ох! Черт бы все побрал!
– Что случилось?
– Ничего! – огрызнулся он.
– Каким же брюзгой ты становишься к вечеру.
– Хр-р! Орк, орк, орк.
– Неужели эта птица не может замолчать хотя бы ночью?
– Ш-ш-ш. Она спит. Не буди ее.
– А почему бы и нет? Я не думал, что такое возможно, но она не такая противная, когда бодрствует.
– Она знает, что ты не любишь ее, – сказала Лолли, и в эту же секунду тяжелый тент внезапно взмыл вверх. – О! Так лучше. Что ты сделал?
– Использовал твои костыли для подпорок. – Сэм снова улегся. – А теперь спи, пожалуйста.
– Ладно, – прошептала Лолли, укладываясь.
Закрыв глаза, она приказала себе заснуть, но ей никак не удавалось согреться. Повернувшись к Сэму, она понаблюдала, как от его дыхания чуть колышется широкая спина. Лолли вытащила руку из-под одеяла и протянула к его спине. От огромного тела шли теплые волны.
Очень осторожно она придвинулась поближе, надеясь уловить хоть какое-то тепло. Чем ближе она придвигалась, тем ей становилось теплее. Наконец ей удалось подобраться так близко, что она коснулась его плечом. Лолли замерла, перестав дышать, в ожидании, что он сейчас обернется и поднимет крик. Сэм не шевельнулся. Лолли улыбнулась, ей стало очень уютно и тепло. Подоткнув поплотнее одеяло, она закрыла глаза и наконец забылась сном.
У Сэма защекотало в носу. Он дернулся и попытался снова заснуть, но почувствовал, что рука его держит что-то теплое и мягкое, совсем как женский задик, прижатый к его телу. Сон как рукой сняло. Сэм открыл свой глаз и уставился на светлую макушку. Он сдул светлую прядку с носа, и Лолли зашевелилась, теснее прижавшись к нему спиной. Поерзав немного, она пробормотала что-то вроде «так тепло».
Сэм приподнялся, опустил голову на согнутую в локте руку и принялся наблюдать, как она вздыхает и натягивает одеяло на маленький подбородок.
– С добрым утром, – сказал он, пытаясь представить, как она отреагирует, когда поймет, что они проспали всю ночь, прижавшись, как сельди в бочке.
– С добрым, – прошептала она, не открывая глаз, в полусне.
Скоро блаженный покой на ее лице сменился хмурым выражением. Лолли опять заерзала, пытаясь устроиться поудобнее.
– У тебя жутко костлявое колено, – пожаловалась она, по-прежнему не открывая глаз.
– Это не колено.
Глаза моментально открылись. Лолли окаменела, а затем отпрянула с удивительной проворностью. Усевшись в углу повозки, она уставилась на него, как загнанная мышь на кошку. На лице Сэма появилась широкая, во весь рот, ухмылка. Лолли отвернулась, а через несколько секунд бросила взгляд на холщовый потолок:
– Дождь не прекратился.
– Да.
– Что мы будем делать?
Хрясь! Хрум, хрум, хрум!
Сэм застонал. Чудовище проснулось.
– Ок! Далеко на юге, на хлопковых полях...
– Я сейчас встану и прибью эту птицу.
Сэм откинул тент. Дождь лил такой сильный, что дорога просматривалась не больше чем на пять шагов. Он снова опустил холщовую ткань и повернулся к Лолли. Она только что дала птице еще один орех.
Хрясь! Хрум, хрум, хрум!
Сэм поморщился. Он уже не мог слышать, как эта птица ест, и не знал, надолго ли хватит его терпения.
Не прошло и часа, как они позавтракали хлебом и консервированными персиками. Сэм отвязал буйволов от скалы, возле которой спрятал их. Животные были готовы в путь. Одно стояло запряженным в повозку, второе привязанным к задку. Кроме того, майна была до сих пор жива, что свидетельствовало о большом самообладании Сэма. Но самое главное – дождь прекратился.