- Этот демон вас оскорбил? – тихо поинтересовалась девочка. Добродушие хозяина развязало ей язык.
- Если бы он меня смог оскорбить, я бы уже снял с него голову, - усмехнулся лейтенант, вынимая из внутреннего кармана куртки пару каких-то кривых деревяшек, которые, оглядев, швырнул в огонь. – Если он настолько же бесполезен, насколько я думаю, пусть считает себя мертвецом, лесной выкормыш!
Довольный своей бравадой мужчина лег в постель. Минмирта закончив с очагом, замерла при виде выброшенного в пламя мусора. Вместо того, чтобы зарыть его в угли и уйти, девочка торопливо вынула черепки из пламени и спрятала их под одеждой, надеясь, что её хозяин ничего не заметит. Быстро пожелав мужчине хорошей ночи, Мии, стараясь сохранять спокойствие, вышла наружу.
Добытое сокровище она разглядела под тусклым фонарём у заднего входа в кухню. Оттерев черепки от налипшей золы, рабыня обнаружила, что два куска, когда-то бывшие одним целым, не что иное, как маска. Деревянная маска, покрытая с внешней стороны белой краской. Улыбающаяся маска с грустными глазами.
Подобных масок в комнате лейтенанта Хеирана было не меньше десятка, и хозяин отвел им немалое место на стене. Мии не слишком любила их разглядывать – даже будучи разными, они источали странный холод. Но эта была очень тёплой на ощупь, даже сломанная. Девочка с улыбкой прижалась к ней лицом, довольная жаром изделия, но, почувствовав неладное, внимательно вгляделась в излом маски. Изгиб линий показался девочке очень знакомым.
Как-то господин сказал своей рабыне о том, что маски в его комнате когда-то принадлежали его врагам. Но не уточнил, что их носили демоны, и та, что разглядывала Минмирта, определенно принадлежала пленёному демону – слишком уж сильно трещина маски походила на шрам на лице пойманного парнишки.
Часть 2
Лю́сиан из семьи Медведей-Лачанса́ров пытался в полумраке рассматривать потолок над собой и дышать как можно спокойнее. То, что ему до прибытия сломали несколько пальцев, он и так понимал, но ставшая нормой боль во всем теле мешала определить целыми ли остались ребра. Если нелий будет осторожнее обращаться со сломанными конечностями, то пальцы быстро начнут срастаться. И тогда агонарцы сломают их ещё раз, и постараются не ограничиваться тремя в целом. Ноги они, по мнению парнишки, вряд ли решат сразу калечить. Были бы умней – перерезали бы сухожилия, но он сопротивлялся очень рьяно, заслужив не один десяток пинков, и, видимо, такая предосторожность обездвижить и не пришла Белым уродам на ум.
Пока его везли, перекинув через хребет лошади, у Люси было достаточно времени на раздумья и оценки своего поведения. Нет, вот о чём он думал, уйдя так глубоко в Лес? Мальчишка! – Пожелал ещё раз испытать восторг надетой Маски, слишком поздно поняв, что первый раз, во время Обряда Масок – самый сильный, словно сам Отец Леса стоит рядом и делится своим могуществом. Последующее надевание внутреннего облика же не больше, чем осознание собственной силы. И Люсиан оказался слабым.
Мальчишка, мальчишка! Глупое, неразумное дитя! Как он вообще так мог поступить со своими родными? Он слишком молод, чтобы Деревня приняла его гибель как должное. А что он может сделать теперь? Если ему повезёт уйти к Отцу с душой какого-нибудь агонарца, это станет достижением, но на такую милость ему нечего надеяться. Он просто импульсивное и слабоумное дитя!
Люсиан почти перестал ощущать какую-то отдельную боль – всё его тело пылало в огне муки, превращаясь в единый сгусток пламени. Пинки очень помогли в этом деле. Но всё-таки ничто не могло сравниться с невидимым ожогом, захватившем лицо. Лучше бы, наверное, безумный агонарец снял с лица нелия кожу, чем разбивал и снимал с него Маску. Мышцы лица, как казалось парнишке, отказывались слушаться и даже окаменели. Если бы это было всё! Варево Белых оказалось той еще гадостью. Добавленные травы смогли бы развязать язык, если бы агонарец был терпеливее. Кто знает, ускорит ли его нетерпение кончину нелия – сломанная и содранная Маска без того вытягивает из хозяина последние соки. Но он должен жить! Обязан жить, чтобы вернуться! Пусть даже без Маски.
Невдалеке послышались какие-то шорохи. В болевом угаре устроившийся у стены нелий смог задремать – помесь трав уже должна была вызвать рвоту, но спазм не торопился с приходом. Если его не случится, к утру Люси станет разговорчивее, и агонарцы вытянут из него пару-тройку полезностей, а потом убьют. Медведю-нелию и без того везло с бестолковостью солдат – трав им явно не хватало, а то, что они использовали, можно было употреблять как яд, если не рассчитать пропорции. А пропорцию можно соблюсти только с жидкостью, притом тёплой или чуть погорячей – кипяток избавит от эффекта, ровно как холодная вода приравняет к яду. Заботиться с утра о тёплом зелье-дознавателе не станут, слишком хлопотно для такого непоседы.