- Господин хотел это сжечь. Я подумала, что тебе это дорого и… - девочка замялась снова и, положив вещь почти у самых ног нелия, торопливо двинулась к лестнице.
Договаривать маленькая агонарка не стала – конец её мысли Люсиан знал. Всё же он не понимал некоторые вещи – зачем она так поступает? Неужели она совсем ничего не понимает? Кто он и кто она! Она – агонарка, Белая, вторгнувшаяся вместе со всеми во владения Отца. Никому из жителей Агонара, далекого города за морем, нет места в Чёрном Лесу! За ними просторы громадных земель, но они не смеют их трогать! Природная же ненасытность заставила их переплывать глубокую воду, рубить деревья и строить что-то вроде частокольного городища и обороняться от отрядов нелиев. Они не могут не строить высокие стены – Лес иначе их и так выгоняет. Помимо нелиев и звери не терпят гостей – стоит только тем слишком долго оставлять спину без прикрытия, и в ход идут когти и зубы т’хавов, волков и лесных котов. Орлы выслеживают врага на проплешинах равнин, лисы воруют провизию, вепри не дают заниматься земледелием, вытаптывая и разрывая всё наравне с быками и дикими лошадьми. Агонарцы охотятся и на них, но малые жители леса не оставляют попыток, как и Семьи.
Свет уходил вместе с малышкой, но Люсиан успел приметить детали оставленного, и едва сдерживал дрожь возбуждения, жаждая поскорее прикоснуться к неожиданному подарку. Его Маска! Она её где-то достала! Где? Она совсем глупая? Бесспорно, агонарцы мало знают о Масках, и это замечательно. У агонарца-солдата на них дурная мания, иначе – знай он что за вещь к нему попадает – сразу бы убил парнишку или расколотил Маску на мелкие кусочки.
Нелий и его Маска – одно целое. Он – её возможность жить, она – его возможность увидеть отражение собственной души, подаренной Богами. Нелий без Маски – не нелий в полном смысле. Настоящий Охотник Отца должен знать себя, чтобы чувствовать Отца и Сестру. Может, только Шаманы почти никогда не надевают Масок, не считая времени Обрядов. Живые Голоса Отца, Дети Зова, лишь они постоянно слышат пожелания Отца, но само их рождение – уже воля Отца.
Но Люсиан - молодой Охотник, и не самый мудрый из своего числа. Одна его эта выходка! Но и его Маска рядом,.. и, если уж удача на его стороне, он может попытаться и сбежать…
- Стой, - звук из собственного горла царапнул юноше грудь, коснулся нёба и губ. – Ме…ня зо… зовут… Ль… Люси…ан.
Проговорив непростую для нынешнего состояния фразу, нелий смог расслабиться. Остановившаяся девочка снова отвернулась и покинула подвал. Юноша остался в прежнем полумраке с растворяющейся прохладой на коже и призраком воды во рту. И своей сломанной Маской в ногах.
Примерившись к новым условиям тела, Люси неторопливо лег на бок, за несколько раз подтянулся к цели и, добравшись до пары кусков, повторил действия в обратном порядке. Остатки Маски лежали у него на коленях. Нелий ощупал края своей собственности, всё больше радуясь тому, что Маска не раскрошилась. Агонарец сумел нарушить их связь, но это не значит, что связь нельзя восстановить. Сложив половинки в одно целое, Люсиан некоторое время собирался с духом, чтобы завершить прерванное единение. Ему говорили, что снятую силой Маску можно надеть, ощущал, как даже разбитая Маска тянется к нему. Говорили, что второй раз надевать больно. Очень больно. И прижавший осколки к лицу нелий готов был согласиться с предупредившими его – изделие нетерпимо холодило лицо и, словно разрывая кожу, стремилось проникнуть в тело.
Юноша потерял счет времени. Ему показалось, что, забывшись в обнявшем его бреду, он провалялся, привалившись к стене, минимум день. В зыбком тумане он припоминал, как к нему приходили. В том числе и допрашивать, но ушли ни с чем, в ярости пнув по ногам и без того едва дышавшего пленника. Приходила и глупышка-Минмирта. Приносила еду и воду. Зачем-то его звала. Даже отчего-то плакала. Отчего-то стало больно даже ему. Настолько, что он проснулся.
- Ль…Льуси… они здесь! Неужели ты не слышишь как они зовут тебя?.. – едва различимый шепот девочки из воспоминаний раздался совсем рядом.
Нелий попытался нащупать её мысленно, но как только он Коснулся маленького сознания, то чуть было не захлебнулся от переизбытка эмоций. Боль? Ужасная мука рвала малейшую цепочку рассуждений, обычную даже для испуганного существа. Лишь испытав какое-то поистине неописуемое страдание можно стать таким.