– Скажите еще раз, что не любите его!
– Повторяю, что я его не люблю, ваше высочество.
– Еще раз скажите, что вас не связывают никакие земные узы…
– Клянусь, ваше высочество.
–., и что, если он потребует вас вернуть, у него не будет на это никакого права.
– Никакого!
– Как же вам все-таки удалось сюда прийти? – продолжала принцесса. – Я что-то никак не могу это понять.
– Ваше высочество, я воспользовалась тем, что в пути нас застигла страшная буря недалеко от города, который называется, если не ошибаюсь, Нанси. Он оставил свое обычное место рядом со мной и поднялся в другое отделение огромной кареты, чтобы побеседовать с находившимся там стариком. Я прыгнула на лошадь и была такова.
– А кто вам посоветовал отправиться во Францию? Почему вы не вернулись в Италию?
– Я подумала, что не могу вернуться в Рим, потому что там могли бы подумать, что я вступила с этим господином в сговор. Родители отвернулись бы от меня.
Вот почему я решила бежать в Париж и жить тайно, где могла бы заработать небольшой капитал, где могла бы скрыться от всех взглядов, особенно от его.
Когда я примчалась в Париж, весь город был взволнован новостью о вашем уходе в монастырь кармелиток, ваше высочество; все превозносили вашу набожность, вашу заботу о несчастных, ваше сострадание к скорбящим. Для меня это было словно озарение, ваше высочество: я была совершенно убеждена, что только вы с вашим великодушием соблаговолите меня принять, только вы с вашим могуществом можете меня защитить.
– Вы все время взываете к моему могуществу, дитя мое. Он что же, очень силен?
– Да!
– Так кто же он? Я из деликатности до сих пор вас об этом не спрашивала, однако если мне предстоит вас защищать, то надо же знать, от кого.
– Ваше высочество, в этом я не могу вам помочь. Я не знаю, кто он и что он. Мне только известно, что король не мог бы внушить большего уважения; перед Богом так не преклоняются, как превозносят этого человека те, кому он открывает свое имя.
– Его имя! Как его зовут?
– Ваше высочество! Я слышала, как его называли совершенно разными именами. Два из них сохранились у меня в памяти. Одним его называл старик, о котором я вам уже говорила, он был нашим попутчиком от самого Милана до той минуты, как я их покинула; другим именем он называл себя сам.
– Как называл его старик?
– Ашарат!.. Нехристианское имя, не правда ли, ваше высочество?
– А как он сам себя величал?
– Джузеппе Бальзамо.
– Ну и что же он собой представляет?
– Он.., знает весь мир, способен все угадать, он – современник всех времен, он жил во все века, он говорит… О, Боже мой! Простите ему богохульство! Он говорит об Александре, Цезаре, Карле Великом так, будто был с ними знаком, хотя мне кажется, что все они давно умерли. А еще он рассказывает о Каиафе, Пилате, Иисусе Христе так, словно присутствовал при его распятии.
– Это какой-нибудь шарлатан, – заметила принцесса.
– Ваше высочество, я, возможно, не очень хорошо себе представляю, что означает во Франции слово, которое вы только что произнесли, но я знаю, что это человек опасный, он просто ужасен, ему все покоряется, падает перед ним ниц, рушится. Его считают беззащитным, а он оказывается вооружен; думают, что он одинок, а он заставляет людей появляться словно из-под земли. И все это – не применяя насилия: словом, жестом.., улыбкой.
– Ну хорошо, – проговорила принцесса, – кто бы он ни был, уверяю вас, дитя мое, вы будете от него защищены.
– Вами, ваше высочество?
– Да, мною. Я буду защищать вас до тех пор, пока вы сами не пожелаете отказаться от моего покровительства.
Но не думайте больше и, главное, не пытайтесь заставить меня поверить в сверхъестественные видения, порожденные вашим больным рассудком. Во всяком случае, стены Сен-Дени надежно охранят вас от дьявольской силы, а также от еще более страшной силы, поверьте мне, – от человеческой власти. А теперь скажите, что вы намерены делать.
– Эти драгоценности принадлежат мне, ваше высочество. Я рассчитываю уплатить ими взнос для поступления в какой-нибудь монастырь, если возможно – в ваш.
Лоренца выложила на стол дорогие браслеты, бесценные кольца, великолепный брильянт и восхитительные серьги. Все это стоило около двадцати тысяч экю.
– Это ваши драгоценности? – спросила принцесса.
– Мои, ваше высочество; он подарил их мне, я отдаю их Богу. У меня есть только одно пожелание…
– Какое же? Говорите!
– Я хочу, чтобы ему вернули арабского скакуна по кличке Джерид, который помог мне спастись, если он его потребует.
– Но вы-то сами ни за что не хотите к нему возвращаться, не так ли?
– Я ему не принадлежу.
– Да, верно, вы это уже говорили. Итак, сударыня, вы по-прежнему желаете поступить в Сен-Дени и продолжить то, что начали в Субиако и что было прервано при странных обстоятельствах, о которых вы мне поведали?
– Это самое большое мое желание, ваше высочество, я на коленях умоляю вас мне помочь.
– Можете быть спокойны, дитя мое, – сказала принцесса, – с сегодняшнего дня вы будете жить среди нас, а когда докажете, что стремитесь заслужить эту милость, когда примерным поведением – я на это рассчитываю – вы ее заслужите, вы будете принадлежать всемогущему Богу, и я вам обещаю, что никто не увезет вас из Сен-Дени, пока ваша настоятельница – с вами.
Лоренца бросилась в ноги заступнице, рассыпаясь в самых нежных, самых искренних словах благодарности.
Вдруг она вскочила на одно колено, прислушалась, побледнела, затрепетала.
– Господи! – вскричала она. – Боже мой! Боже мой!
– Что такое? – спросила принцесса Луиза.
– Я трепещу! Видите? Это он! Он идет сюда!
– Кто?
– Он, он! Тот, кто поклялся меня погубить!
– Тот человек?
– Да, он! Посмотрите, как у меня дрожат руки.
– Верно!..
– Это удар в самое сердце! – вскричала она. – Он близко, совсем близко!
– Вы ошибаетесь.
– Нет! Нет, ваше высочество! Держите меня, он притягивает меня к себе, смотрите!.. Держите меня! Держите меня!
Принцесса схватила молодую женщину за руку.
– Опомнитесь, бедное дитя! – сказала она. – Даже если это он, клянусь Богом, вы здесь в безопасности.
– Он уже близко, он совсем рядом! – в ужасе вскричала Лоренца; она чувствовала себя раздавленной, глаза ее смотрели в одну точку, она протягивала руки к двери.
– Безумие! Это безумие! – проговорила принцесса. – Разве к Луизе Французской можно так просто войти? Этот господин должен по меньшей мере иметь на руках приказ короля.
– Ваше высочество, я не знаю, как он вошел! – откинувшись, вскричала Лоренца. – Но я знаю, я просто уверена, что он поднимается по лестнице.., он в десяти шагах отсюда.., вот он!
Дверь распахнулась. Принцесса отпрянула, приходя в ужас от странного совпадения. На пороге появилась монахиня.
– Кто там? – спросила принцесса. – Что вам угодно?
– Ваше высочество! В монастырь прибыл один дворянин, – отвечала монахиня, – он желает переговорить с вашим высочеством.
– Как его зовут?
– Его сиятельство Феникс.
– Это он? – спросила принцесса у Лоренцы. – Знакомо вам это имя?
– Имя мне незнакомо, но это он, ваше высочество, это он!
– Что ему угодно? – спросила принцесса монахиню.
– Он прибыл с поручением к королю Франции от его величества короля Пруссии и хотел бы, как он говорит, просить у вашего высочества аудиенции.
Принцесса Луиза на мгновение задумалась.
Повернувшись к Лоренце, она приказала:
– Ступайте в кабинет. Лоренца повиновалась.
– А вы, сестра, – продолжала принцесса, – пригласите этого дворянина.
Сестра поклонилась и вышла.
Убедившись, что дверь кабинета надежно заперта, принцесса снова села в кресло и не без волнения стала ожидать дальнейших событий.
Почти тотчас монахиня вернулась в сопровождении господина, уже виденного нами во время церемонии представления ко двору; он был представлен королю как граф Феникс.