– Помимо высказанного вам одобрения, я хотел бы попросить вас оказать мне услугу.
– Хоть две, если это выполнимо.
– Да, вы сами мне теперь же это и скажете. Если в Париже что-нибудь потерять, есть ли надежда отыскать эту вещь?
– Да, если она ничего не стоит или, наоборот, стоит очень дорого.
– То, что ищу я, стоит недорого, – отрицательно покачав головой, отвечал Жан.
– Что же вы ищете?
– Я пытаюсь отыскать восемнадцатилетнего юношу. Де Сартин потянулся за бумагой, взял карандаш и записал.
– Восемнадцать лет… Как его зовут?
– Жильбер.
– Чем он занимается?
– По возможности ничем.
– Откуда прибыл?
– Из Лотарингии.
– Где проживал?
– Он был на службе у Таверне.
– Они привезли его с собой?
– Нет, моя сестра Шон подобрала его на дороге, когда он умирал с голоду. Она посадила его к себе в карету и привезла в Люсьенн, а там…
– Что же произошло?
– Боюсь, что этот дурак злоупотребил гостеприимством.
– Что-нибудь украл?
– Я этого не утверждаю.
– Ну так…
– Я хочу сказать, что он сбежал при странных обстоятельствах.
– И теперь вы хотите его изловить?
– Да.
– Имеете ли вы хоть какое-то представление, где он может находиться?
– Я встретил его сегодня у фонтана на углу улицы Платриер и подумал, что он проживает где-нибудь неподалеку. Я даже мог бы показать дом.
– Ну что же! Если вы знаете дом, нет ничего проще, чем арестовать его в этом доме. Что вы собираетесь с ним сделать после ареста? Посадить его в Шарентон, в Бисетр?
– Нет, не совсем то.
– Господи! Да делайте с ним, что пожелаете! Не стесняйтесь.
– Мальчишка нравился моей сестре, она хотела бы оставить его при себе, он забавен. Вот если бы можно было доставить его к ней, это было бы прелестно!
– Мы попытаемся это сделать. Вы не узнавали на улице Платриер, у кого он живет?
– Нет! Понимаете, я боялся, что он меня заметит и смутится. Когда он меня увидел возле фонтана, он задал такого стрекача, словно, сам сатана его подгонял! Если бы он узнал, что я догадываюсь о его убежище, он, возможно, съехал бы.
– Справедливо! Улица Платриер, говорите? В конце, в середине, в начале улицы?
– Ближе к середине.
– Будьте покойны, я пошлю туда ловкого человека.
– Дорогой Сартин! Каким бы ловким ни был ваш человек, он ведь рассказывает хоть немножко о своих делах, не правда ли?
– Нет, у нас никто ничего не рассказывает.
– Мальчишка – большой хитрец.
– А-а, понимаю… Простите, что сразу об этом не подумал. Вы хотите, чтобы я сам?.. Вы правы.., это лучше… Там возможны трудности, о которых вы даже не догадываетесь!
Жан был убежден, что начальник полиции набивает себе цену, но не стал его разубеждать:
– Вот именно из-за этих трудностей я и прошу вас лично этим заняться.
Де Сартин позвонил в колокольчик. Явился лакей.
– Прикажите запрягать лошадей, – сказал он.
– У меня карета, – заметил Жан.
– Благодарю вас, я предпочитаю свою: она без гербов, это нечто среднее между фиакром и экипажем. Ее каждый месяц перекрашивают, поэтому ее очень трудно узнать. Пока запрягают лошадей, позвольте мне примерить новые парики.
– Пожалуйста, – сказал Жан.
Де Сартин позвал своего мастера по изготовлению париков. Это был настоящий артист. Он принес хозяину большую коллекцию париков. Среди них были парики самых различных цветов, размеров и формы: парики «судейского крючка», адвоката, откупщика, кавалера. Де Сартину случалось иногда менять костюм три-четыре раза на день, и он в особенности дорожил тем, чтобы все этому костюму соответствовало.
Когда начальник полиции перемерил две дюжины париков, лакей доложил, что карета подана.
– Вы узнаете дом? – спросил Жана де Сартин.
– Еще бы, черт возьми! Я его отсюда вижу.
– Вы успели разглядеть дверь?
– Это – первое, о чем я подумал.
– Ну и что же это за дверь?
– К ней ведет аллея.
– Ага! Аллея, выходящая ближе к середине улицы, так?
– Да, а дверь – с секретом.
– Ах, черт возьми, с секретом? Вы знаете, на каком этаже живет ваш беглец?
– В мансарде. Да вы скоро увидите, вон уже и фонтан.
– Кучер! Пошел шагом! – приказал де Сартин.
Кучер придержал лошадей, де Сартин поднял стекла.
– Вот этот грязный дом! – указал Жан.
– А-а, это как раз то, чего я боялся! – всплеснув руками, вскричал де Сартин.
– То есть как? Разве вы чего-нибудь боитесь?
– Увы, да!
– Чего именно?
– Вам не повезло.
– Почему, скажите пожалуйста?
– Дело в том, что грязный дом, где живет ваш беглец, принадлежит господину Руссо из Женевы.
– Писателю Руссо?
– Да.
– Что это меняет?
– То есть как что меняет? Сразу видно, что вы не начальник полиции и не привыкли иметь дело с философами.
– Жильбер – у Руссо? Маловероятно…
– Вы же сами сказали, что ваш молодой человек – философ!
– Да.
– Ну вот: рыбак рыбака видит издалека.
– Хорошо, предположим, что он у Руссо.
– Предположим.
– Что из этого следует?
– Что вам его ни за что не взять, черт побери!
– Почему?
– Потому что Руссо – страшный человек.
– Отчего же он не в Бастилии?
– Я предложил это сделать третьего дня королю, но он не осмелился.
– Как не осмелился?
– Он хотел возложить ответственность за его арест на меня, а я, клянусь, ничуть не храбрее короля!
– Неужели?
– Можете мне поверить. Приходится все хорошенько взвешивать, прежде чем подставить свой зад этим собакам-философам. А вы говорите – похищение из дома Руссо! Нет, дорогой мой, это невозможно!
– Признаюсь откровенно, дорогой Сартин, я не совсем понимаю причину вашей робости. Разве король – уже не король, а вы не начальник его полиции?
– Нет, вы все просто очаровательны! Когда вы говорите: «Разве король – уже не король?», вы полагаете, что этим все сказано. Так вот послушайте, дорогой виконт. Я бы скорее похитил вас у графини Дю Барри, чем вытаскивать Жильбера из логова Руссо.
– Что вы говорите! Благодарю за откровенность!
– Клянусь, шуму было бы гораздо меньше! Вы даже не представляете себе, до чего чувствительная кожа у всех этих писак. Они вопят по поводу малейшей царапины, словно их колесуют.
– Не так страшен черт, как его малюют. И потом, уверены ли вы в том, что подобрал нашего беглеца Руссо? Неужели ему принадлежат все пять этажей и он один живет в этом доме?
– Руссо гол, как сокол, у него не может быть дома в Париже; кроме него в этой лачуге, возможно, проживает десятка два жильцов. Однако вам стоит взять за правило следующее: всякий раз, как вы ожидаете несчастья, приготовьтесь к тому, что оно случится. Если же ждете удачи, то не настраивайтесь на веселый лад. В девяноста девяти случаях вас подстерегает неудача, и только в одном это будет счастье. Признаться, я подозревал, что с нами может случится: я прихватил записи.
– Какие записи?
– Они касаются Руссо. Можете мне поверить, что любой его шаг известен.
– Неужели? Он в самом деле опасен?
– Нет, из-за него могут быть неприятности: этот сумасшедший способен в любую минуту сломать себе руку или ногу, а обвинят в этом нас.
– Да пусть хоть шею себе свернет!
– Боже сохрани!
– Позвольте вам заметить, что я не понимаю, о чем вы говорите.
– Народ время от времени бросает в женевского философа камни, но оставляет это право за собой. Если же мы позволим себе бросить в него хотя бы маленький камешек, народ обратит свои удары на нас.
– Прошу прощения, я не могу уловить все эти тонкости.
– Мы должны принять все меры предосторожности. Мы можем рассчитывать только на то, что у Руссо мальчишки нет. Сейчас мы это выясним. Спрячьтесь поглубже в карете.
Жан повиновался, Де Сартин приказал кучеру прогуляться по улице.
Он раскрыл портфель и достал оттуда бумаги.
– Посмотрим, находится ли ваш юнец у Руссо. Когда он должен был сюда прибыть?