Десять приборов ожидали столько же сотрапезников.
Их внимание прежде всего привлекло редкое сочетание изысканнейших кушаний.
Тут были экзотические фрукты в сахаре, варенья со всех уголков земли, бисквиты из Алеппо, мальтийские апельсины, лимоны неслыханных размеров, – все это было разложено в огромных вазах. Благородные вина знаменитых на весь мир марок переливались, словно рубины и топазы, в четырех восхитительных графинах персидской работы.
Молоко, заказанное принцессой, было налито в кувшин золоченого серебра.
Дофина оглянулась на хозяев и заметила, что их лица бледны и растерянны.
Придворные восхищались зрелищем, ни о чем не догадываясь, да и не пытаясь что-либо понять.
– Так вы меня ждали? – обратилась дофина к барону де Таверне.
– Я, сударыня? – пролепетал он.
– Ну да! За десять минут всего этого не приготовить, а я нахожусь у вас не более десяти минут, не так ли?
С этими словами она взглянула на Ла Бри, словно желая сказать: «Особенно если в распоряжении имеется один-единственный лакей».
– Ваше высочество! – отвечал барон. – Я в самом деле ожидал вашего прибытия, вернее, был о нем предупрежден.
Принцесса обернулась к Филиппу.
– Так, значит, господин Филипп успел вам написать? – спросила она.
– Нет, ваше высочество.
– Никто не знал, что я собираюсь у вас остановиться, даже я. Я скрывала это намерение от самой себя, не желая причинять вам беспокойства, которое я обычно вношу с собой. Я говорила об этом с вашим сыном сегодня ночью. С тех пор он находился при мне, отлучившись лишь час назад. Ему, вероятно, удалось опередить меня всего на несколько минут.
– Да, ваше высочество, не больше, чем на четверть часа.
– Значит, какая-нибудь добрая фея вам обо мне сообщила? Ваша крестная мать, мадмуазель? – с улыбкой прибавила принцесса, взглянув на Андре.
– Ваше высочество! – произнес барон, жестом приглашая принцессу за стол. – Об этой счастливой случайности нас уведомила не фея, а…
– Кто же? – спросила принцесса, видя, что барон колеблется.
– Клянусь честью, он волшебник!
– Волшебник? Не может быть!
– Я ничего в этом не понимаю, потому что не интересуюсь магией, однако именно ему, сударыня, я обязан возможностью оказать вашему высочеству более или менее приличный прием, – признался барон.
– Так, значит, мы не можем ни к чему прикоснуться, – проговорила принцесса, – потому что стоящее перед нами угощение – следствие колдовства. Его высокопреосвященство слишком поторопился, – прибавила она, поворотясь к господину в черном, – разрезав этот страсбургский пирог: мы, конечно, не станем его есть. А вы, моя дорогая, – обратилась она к фрейлине, – не пейте этого кипрского вина. Лучше последуйте моему примеру.
С этими словами принцесса налила в золотой кубок воды из пузатого графина с узким горлышком.
– А ведь ее высочество права! – с испугом произнесла Андре.
Не имея понятия о том, что произошло накануне, Филипп дрожал от нетерпения и удивления, переводя взгляд отца на сестру и пытаясь прочесть в их лицах то, о чем они сами едва догадывались.
– Это противоречит догмату веры, – сказала принцесса, – как бы господин кардинал не согрешил!
– Ваше высочество, – отвечал прелат. – Мы слишком близки к свету – я говорю о.., принцах Церкви, чтобы верить в Божий гнев из-за еды; кроме того, мы слишком человеколюбивы, чтобы сжигать на костре любезных колдунов, которые нас так вкусно кормят.
– Не шутите, ваше высокопреосвященство, – произнес барон. – Могу поклясться, что, человек, который все это приготовил, – настоящий колдун; примерно с час назад он мне предсказал прибытие ее высочества, а также приезд моего сына.
– С час назад, вы говорите? – переспросила принцесса.
– Да, если не больше.
– И вам хватило этого времени, чтобы накрыть такой стол, выставив фрукты со всех концов земли, приказав доставить вина из Токая, Констанцы, Кипра и Малаги? В таком случае вы еще больший колдун!
– Нет, ваше высочество, это все он.
– Как это он?
– Да, по его приказанию словно из-под земли появился накрытый стол, тот самый, за которым вы сидите!
– Поклянитесь! – потребовала принцесса.
– Клянусь честью! – вскричал барон.
– Да что вы? – совершенно серьезно воскликнул кардинал, отодвинув тарелку. – Я было подумал, что вы шутите.
– Нет, ваше высокопреосвященство.
– Так у вас живет колдун, настоящий колдун?
– Настоящий! Я не удивлюсь, если окажется, что золото на этих приборах – его работа!
– Так ему, верно, известна тайна философского камня! – вскричал кардинал, в глазах которого мелькнула зависть.
– Ах, как это было бы кстати для господина кардинала, – проговорила принцесса, – ведь он всю жизнь его ищет, и все без толку!
– Должен признаться вашему высочеству, – заметил кардинал, – что я не знаю ничего интереснее сверхъестественных вещей, ничего любопытнее вещей невозможных.
– А я, кажется, задела вас за живое, – проговорила принцесса, – у каждого великого человека есть свои тайны, особенно у дипломатов. Предупреждаю вас, что я чрезвычайно сильна в магии, я даже иногда угадываю вещи если не невозможные или сверхъестественные, то по крайней мере такие,., в которые трудно поверить.
Это был, по-видимому, намек, понятный одному кардиналу: он смутился. Надобно заметить, что когда принцесса с ним заговорила, в ее глазах вспыхнул огонек, свидетельствовавший о бушевавшей в ее душе ярости.
Однако она овладела собой и продолжала:
– Итак, господин де Таверне, покажите же нам своего чародея для полноты праздника. Где он? В какой коробочке вы его прячете?
– Скорее уж он запрячет меня и весь мой дом в какую-нибудь коробочку! – заметил барон.
– Откровенно говоря, вы раздразнили мое любопытство, – призналась Мария-Антуанетта. – Я желаю его видеть!
Мария-Антуанетта умела придавать очарование своим речам, однако тон у нее был властный. Барон, оставшись стоять вместе с сыном и дочерью и прислуживая принцессе, это уловил. Он подал знак Ла Бри, который, вместо того чтобы ухаживать за именитыми гостями, вознаграждал себя за двадцать лет воздержания тем, что рассматривал их, разинув рот.
Ла Бри поднял глаза, – Ступайте к господину барону Джузеппе де Бальзамо, – приказал Таверне, – и передайте ему, что ее высочество желает его видеть.
Ла Бри исчез.
– Джузеппе Бальзамо! – повторила принцесса. – Какое необычное имя, не правда ли?
– Джузеппе Бальзамо! – задумчиво повторил кардинал. – Мне кажется, я уже слышал это имя.
Пять минут прошли в полной тишине.
Внезапно Андре вздрогнула: она раньше других услыхала шаги.
Ветви раздвинулись: Джузеппе Бальзамо оказался лицом к лицу с Марией-Антуанеттой.
Глава 15.
МАГИЯ
Бальзамо низко поклонился. Подняв умные, выразительные глаза, он остановил почтительный взгляд на дофине, ожидая ее вопросов.
– Если вы тот человек, о котором нам только что рассказывал господин де Таверне, – проговорила Мария-Антуанетта, – то подойдите ближе, чтобы мы могли видеть, из чего сделан колдун.
Бальзаме сделал еще шаг и снова поклонился.
– Вы занимаетесь тем, что предсказываете будущее? – спросила принцесса, не сводя с Бальзамо любопытных глаз и продолжая маленькими глотками пить молоко.
– Я не занимаюсь этим, ваше высочество, – отвечал Бальзамо, – мне случается предвидеть, вот и все.
– Мы воспитаны в светлой вере, – сказала принцесса, – единственная тайна, в которую мы верим, – это таинства католической церкви.
– Они достойны всякого уважения, – почтительно проговорил Бальзамо. – Однако господин кардинал де Роан, будучи представителем католической власти, может сказать вашему высочеству, что уважения заслуживают не только упомянутые вами таинства.
Кардинал вздрогнул: он никому из присутствовавших не назвал своего имени, никто его не произносил, однако незнакомцу оно было известно.