Тайпэн Хань гнал свой маленький отряд через страну во весь опор, не тратя ни одного лишнего мгновения на задержки и не совсем собираясь облегчать Ли новое знакомство с окружающим миром, после столь долго периода проведенного им в стенах дзи–додзё.
Кроме Сяо Ханя и его дзи, в группу входило еще семь человек. Двое были воинами рода Юэ, потомственными солдатами, чьи предки состояли на службе у самой Йотоки. Остальные члены отряда находились при юном тайпэне в роли солдат–прислуги, но реальной пользы от них в бою, похоже, никто не ожидал.
Единственный, кто порадовал Ли из этой пятерки, был опытный коновал, травник и неплохой охотник по имени Удей, тидань и ну–бэй, выкупленный у своего кочевья много лет назад. По сути, его положение мало чем отличалось от роли дзи, к тому же для Ли общение с Удеем дало прекрасную возможность лишний раз попрактиковаться в языках.
Четверо остальных денщиков выполняли самые разнообразные функции, среди которых было даже мастерское заваривание чая и красивое повествование семейных хроник Юэ. На практике же, прислуга относилась к своим прямым обязанностям весьма небрежно. Это немало удивило и даже в некоторой степени разозлило Ли, но тайпэн, как ни странно, демонстрировал в этом вопросе явную снисходительность. Иногда, казалось, что он вообще не замечает оплошностей или откровенного неуважения к своей персоне, проявленное со стороны своих слуг.
Руководствуясь Догмой, ученик мастера Ю Вея решил исправить возникшую ситуацию, дав слугам наглядный образец для подражания. Дзи начал следить за полевой готовкой и обращением слуг с вещами хозяина, исправлять их мелкие оплошности, а иногда и полностью подменять их.
К глубокому разочарованию Ли, это принесло не ожидаемый им результат, а прямо противоположный. Прислуга попросту перегрузила на него большую часть своих обязанностей. Изменить такое положение вещей дзи мешало с одной стороны собственное ущемленное достоинство ведь, признаться перед Ханем в неумении разобраться с таким простым вопросом, было позорно, а с другой стороны все еще теплящаяся надежда, что рано или поздно его подход принесет свои плоды. Догма всегда призывала к терпению, и Ли предпочел не отклоняться от уготованного ему Пути.
К концу второй декады (новоиспеченный дзи все еще привыкал считать время неделями, как это было принято за стенами школы) отряд Сяо Ханя добрался до берегов Анхэ. Они миновали предместья Сычуяня в вечерних сумерках, так что Ли так и не смог понять, почему вблизи городских укреплений, там где начинался знаменитый Степной Шлях, пылало чудовищное море огней, как будто в том месте собралось и выжидало в осаде настоящее вражеское войско.
На паромной станции царило непривычное запустение, и только матросы с нескольких пришвартованных джонок–куай–сё постоянно дежурили в этом месте. Их хайтин, расположившая свой временный штаб на самой станции, не имела информации о происходящем за пределами провинции. По ее словам, солдаты и немногочисленные купцы, остававшиеся в торговых постах к закату отсюда, могли поделиться со странствующим полководцем более свежими сведениями.
Переправившись на пароме через величественную реку, они заночевали в большом гостином доме купеческой династии Гжень. Как понял Ли из короткого разговора с хозяином, с некоторых пор Гжень имели в западных провинциях Империи огромное влияние, чему кроме вековых традиций способствовал еще и тот факт, что избранница нынешнего Императора приходилась хоть и дальней, но все же прямой родственницей действующего главы торгового дома.
Несмотря на то, что постояльцев в гостином доме практически не было, а слуг и охраны оставалось совсем немного, молодому тайпэну, едущему в Ланьчжоу решать проблемы с карабакуру, оказали весьма радушный прием. О целях своей миссии и пути следования Сяо Хань не стеснялся распространяться всем, кто оказывался достаточно близко к юному полководцу. Ли такой подход не нравился, но он списывал это на возраст своего тайпэна и был уверен, что со временем все эти мальчишеские замашки выветрятся сами собой, едва придет мудрость первого жизненного опыта. Об обязанностях самому совершенствовать своего хозяина Ли также не забывал, действуя, разумеется, исключительно в рамках, установленных Догмой.