Лета вышла в самую середину бухты, встала, оглядываясь. Она была одна, перед ней дымчато плавилось море, за спиной, где кончался песок, усыпанный ажурными обломками раковин рапанов, росли низкие кусты боярышника, по весне они отчертят белыми пенками пляж от вздымающегося холма, с маяком на зеленой макушке.
Нужно бы раскинуть руки и закричать. Заорать в полный голос, чтоб эхо запрыгало по сухой глине обрыва и старым камням, пало на сверкающий песок. Но наверху в распадке насыпаны цветные камушки коров, и торчит черным пеньком пастух, еще побежит спасать. Ладно, покричу про себя, решила она, улыбаясь. А вообще, отличный повод для следующей прогулки с Дзигой. Они уйдут в степь, туда, где на километры вокруг никого. И поорут в свое удовольствие.
К бухте Голубиной Лета вышла уставшая и счастливая. Еще нужно спуститься, пройти мимо заброшенных лодочных гаражей и снова подняться, по крутой дороге, ведущей в поселок. Но пока можно постоять, радуясь, как всегда, черному зеркалу гладкой воды. Высокая скала закрывала Голубиную от закатного солнца, и здесь всегда было так — как в немного опасном и странном сне. Тихо, тайно и чернозеркально.
Темный мир Голубиной бухты, покосившийся от оползня шпиль старого памятника, заросшая травой крыша рыбацкого гаража, Лета часто видела около него свежий след от стаскиваемой в воду лодки, но ни разу не встретила людей.
А потом, после подъема, когда гудящие ноги уже еле шагали, она снова вышла в бронзовый солнечный свет, к маленькой церкви, устроенной в обычном деревенском доме, но сверху его увенчали позолоченным небольшим куполом, а беленый фасад расписали фресками, яркими, заботливо подновляемыми.
Дзига позвонил, когда уже ехала обратно, в почти пустой маршрутке, и темный шофер (черная куртка, черная кепка, черная густая щетина) любопытно поглядывал на нее в зеркало. Вынимая из кармана телефон, Лета успела подумать. Сперва о том, что, наверное, читателям уже скучно, и нужно бы ввергнуть суперкота Дзигу в приключения, а ее Лету — во всякие переживания. Затем о том, что не нужно насильно придумывать то, чего нет. В особенности, если это связано с неприятностями, ведь в основе почти всех приключений они и лежат. И наконец, рассердилась на себя за эти колебания и намерения. Парню и так пришлось несладко, а она тут хлопочет, чтоб не дай же Боже читатели не заскучали.
— Привет… — в мальчишеском голосе ясно слышалось скованное ожидание.
— С тобой там все в порядке? — Лета нащупала в кармане плеер и нажала на паузу.
— Да…
— Ну и отлично. Я хотела поволноваться, но как-то подумалось, что все хорошо. Спросила так, для порядка.
— Ты не сердишься? Что я не пришел?
Совсем красное солнце висело над машиной Аятта, и Лете как всегда срочно захотелось выйти, встретить закат на Павлюсином пустыре, который проплывал сейчас за старым бетонным забором. И как всегда решила — устала, хватит на сегодня.
— Дзигушка. Ты сам по себе. Если у тебя свои дела, значит, живешь. Это очень хорошо.
— Ну да. Но все равно ж наверное, грустно?
— Давай так. Когда увидимся, я расскажу, про грустно и не грустно. По телефону неохота.
— Завтра, — предложил он, — и пусть твой день завтра. Идет?
Лета кивнула.
— Идет. До завтра, Дзига великолепный.
— До завтра, Лета неимоверная.
Шофер улыбнулся в зеркале, и Лета улыбнулась еще раз, уже специально для него.
ГЛАВА 11
— Когда-то я посмотрела фильм «Кабаре», с чудесной Лайзой Минелли. Мне было совсем мало лет, и потом я смотрела его будто снова в первый раз, так много не поняла сначала. Но было в нем одно, что снова зацепило, повторилось уверенным напоминанием о себе. Она повела друга под мост, где мимо, оглушительно воя, пробегали поезда. Повела, чтобы там покричать. Понимаешь, это главное, что запомнилось мне в первый раз. И не потеряло важности, именно для меня. Пойти куда-то, сделать нечто, не имеющее материальной пользы, специально пойти — для этого. И мне до сих пор кажется, это самое главное послание в фильме. Лично мне. И таким, как я. Потом было другое, вычитанное у Воннегута, о том, что люди сами выбирают, какие вещи считать важными, а какие второстепенными, и с тех пор мытье посуды, к примеру — обще-неважная вещь. А так не нужно. Я не точно пересказываю, но мысль такова. Это зацепило меня, я взяла мысль и сложила в свою запоминалку, где важное. Очень хорошая мысль. А потом я подумала свою. О том, что мир полон посланий и каждому они свои. Если умеешь находить их сам, выбирать для себя, то ты сам себе главный учитель. Идешь по времени, доставая свои изюминки из каждой булки. Учишься и становишься сильней. Это лучше, чем безоглядно доверять кому-то одному, назначенному на роль гуру. Потому что рано или поздно отношения учитель-ученик приводят в тупик, полный разочарований и упреков. Может быть, не сотвори себе кумира, и об этом сказано?