Я не особо расстраивался по этому поводу, поскольку уже через полтора года меня ждало поступление в колледж, что ознаменовало бы переезд на новое место, новые знакомства и конец кошмара под названием “детский дом”. Подумать только, десяток с лишним лет издевательств, скопившихся внутри в виде кома негативных эмоций, вот-вот закончатся, осталось чуток потерпеть.
Во всей нашей картине быта я мог понять ненависть воспитателей к нам. Сложно сохранять доброту и спокойствие, работая в зоопарке, содержащем самых омерзительных, на их взгляд, представителей животного мира. Странным было отношение воспитанников друг к другу. Общая беда, которая по идее должна объединять детей, брошенных на произвол судьбы, объединению этому никак не способствовала. Все максимум сбивались в небольшие группки, смотря на других, в лучшем случае, с легкой неприязнью.
Меня же не любили открыто. Друзей, как вы понимаете, у меня не было. С людьми хамоватого типа у меня не получалось находить общий язык. А добряков, с которыми я мог потенциально вести общение, не хотелось подставлять. Тут дело в том, что при общении со мной, такие люди автоматически становились новыми целями для хулиганов, которые до этого и не обращали на них особого внимания.
***
Был в моей жизни и лучик света! Как иначе справляться со всем окружающим меня миром? Этим лучиком был Бон. Небольшой черный пес, который, как и я, был одинок в этом мире.
Нашел я его случайно, около года назад. В тот момент, проходя мимо мусорных баков одного из дворов города, я услышал, как он поскуливал от голода. Стоит упомянуть, что все свободное от учебы время, я проводил вне стен детского дома, возвращаясь только во время приема пищи и отбоя. Ведь какой смысл находиться лишнее время там, где тебя никто не ждет.
В день нашей встречи у меня с собой было пару котлет, прихваченных с обеда. Я часто забирал часть еды с собой, с целью, как можно меньше времени проводить в этой богадельне, да и на свежем воздухе аппетит куда лучше.
Лакомство Бон умял так быстро, будто не первый день был голоден. После чего посмотрел на меня настолько благодарным видом, что в его глазах можно было уловить слезы радости. Даже после того, как вся принесенная мной еда закончилась, Бон не спешил уходить. Он увязался за мной, когда я уже собирался идти в парк. Я, собственно говоря, не был против компании. Тем более, я от части, увидел в нем себя. Одинокого, никому не нужного, мечтавшего о друге сироту. Так две одинокие души нашли друг друга.
С тех пор мы виделись с Боном каждый день, на одном и том же месте. Он уже традиционно съедал половину моего обеда, после чего мы направлялись в городской парк. Дрессировке Бон не поддавался, что слегка затрудняло игры с ним, но никак не портило проводимое время.
Каждый день я ждал встречи со своим единственным другом. Судя по вилянию хвостом при виде меня, это было взаимно. Мало кто сможет меня понять, но за этот год, Бон стал для меня целым миром. Лучиком света, дарующим надежду на лучшее будущее.
Мой мир бесповоротно изменился в один дождливый апрельский день. Я, как всегда, после обеда, направился к нашему с Боном месту встречи. В этот раз, помимо обеда, я прихватил пару целлофановых пакетов и полотенце, дабы смастерить моему другу некое подобие жилища, в котором можно укрыться от дождя. Он ждал меня на прежнем месте, завиляв хвостом, как только увидел мой силуэт на горизонте. Пока он уминал, принесенные мною, котлеты, я пытался смастерить подобие крыши из целлофановых пакетов, под которой планировался лежак, слепленный из полотенца.
Мимолетно кинув взгляд на Бона, я заметил, что он пристально смотрит вперед. Обернувшись, я увидел, как на нас смотрела шайка задир из детдома, которая видимо, проследила за мной после обеда. Главный из них нацепил на свою физиономию улыбку, начал подзывать Бона к себе, который в свою очередь, будучи весьма добрым и доверчивым псом, завиляв хвостом, направился к нему. Наверно, в надежде, что у него появится еще один друг.
Только я собрался схватить Бона в руки и попытаться убежать в более людное место, как вдруг, оказавшиеся рядом двое задир схватили меня. Бон, уже подойдя почти вплотную к главному задире, обернулся на созданную суматоху. В этот момент главарь шайки достает из-за спины руку с булыжником, которым, что есть силы, бьет Бону по голове.
Короткий, резкий, скулящий визг. Появляющаяся под булыжником, лужа крови. Тишина. Хулиганы сразу же разбежались. Примерно спустя минуту тишины, меня захватила дикая истерика. Весь мир рухнул в один момент. Сильнейшая истерика и поглощающая изнутри боль немного стихли только к вечеру. Не буду описывать всего, что я тогда чувствовал, и как пересиливал себя. Похоронил Бона я недалеко от места, где мы постоянно встречались. Оно было почти безлюдным, поэтому вероятность, что могилку кто-то потревожит, была минимальной.