Она странно на меня посмотрела. А чуть позже спросила:
– А почему это вы гуляете в середине дня?
– Мне разрешают выйти пообедать.
– Вот как? А где вы работаете?
– Веду учет на скотобойне.
Она кивнула.
– Неплохое занятие, полагаю, если работать на кого-то.
– А чем же еще заниматься? У меня малоподходящий характер, чтобы управлять лавкой или торговать сосисками на улице.
– Мой сыночек мечтает присмотреть участок землицы. Вырастить кукурузу, возможно, разводить овец и кур.
Я кивнул.
– И как, получается?
– Он хороший работник. У моего сыночка будет земля.
– Он работает на скотобойне?
Она кивнула.
– И мы откладываем каждую монетку, мы оба.
– Что ж. Желаю ему всего наилучшего.
Она улыбнулась, лицо ее озарилось так, словно я только что подарил ей ферму.
– Спасибо, – сказала она.
Потом Янци спросил, что ей нужно, и тем самым спас меня от неудобной беседы.
На ходу я сжевал хлеб, перцы и сосиски. Сосиски оказались чуть суховатыми, но вкусными, перчеными, кусающими за губы и переднюю часть языка. А люди вокруг меня были ничуть не выше меня. Фактически это я был выше многих, и, пожалуй, наслаждался этим.
Я помнил, как на этих улицах гвардейцы Феникса сталкивались с восточниками, вооруженными кухонными ножами, молотками, дубинками, иногда – ржавыми мечами. Сейчас от всего этого и следа не осталось. Ненависть исчезла? Или просто затаилась там, где я ее не вижу, и ждет повода взорваться снова? Не знаю. И не знаю, волнует ли это меня, помимо того, что вопрос этот явно волнует Коти, а если повторится нечто подобное, она непременно ввяжется.
Я не знал этих людей, людей, которые мечтали, например, о том, как бы прикупить землицы.
Остатки сосиски я спрятал обратно в пакет, чтобы потом скормить джарегам, и направился в заведение под названием «У Ференка». Заказал стаканчик фенарианского персикового бренди под названием «орегигерет» и сел за столик, чтобы выпить его. Оно ужалило язык и обожгло глотку, заполнив нос густым ароматом дыма и чего-то, похожего на смолу. Превосходно. У драгаэйрян тоже есть бренди, но они не называют его так. И правильно не называют – потому что если вы любите бренди, та штука, которую перегоняют они, вам не понравится. По части бренди я безусловный выходец с Востока.
У Ференка почти никого не было, только пара стариков, выглядящих как профессиональные пьяницы. Ну а кто же еще будет сидеть тут в такое время? Тот, кто сидел за соседним столиком, кивнул мне и расплылся в полуулыбке, обнажив полоску желтых зубов. Может, мне тоже начать пить профессионально?
– Хорошее бренди? – спросил я.
– Это юшка.
– И как?
Он оскалился, а я попытался не смотреть на его зубы.
– Работает, – сказал он.
– Помогает забыть о всех бедах?
– Никаких бед у меня нет. Зато есть юшка.
– Хороший ответ.
Да, профессиональному пьянице легче живется. Конечно, если я примусь шататься по округе в пьяном угаре, через пару дней я буду мертв. Однако это будут приятные дни.
– Вы уже не работаете? – спросил я соседа.
Он кивнул.
– Когда-то я крепко покалечил ногу, и теперь живу за счет дочки и ее мужа. – Он усмехнулся. – Ничего дурного не вижу. Я трудился достаточно сурово и достаточно долго.
– А где трудились, можно спросить?
– У нас был надел, и мы работали на лорда Керулина.
Я кивнул.
– И что случилось?
– Меня лягнула кобыла, благословенно будь ее сердце.
Он рассмеялся, поднял стакан в безмолвном тосте в честь кобылы, потом залпом опорожнил его и двинулся за следующим.
Я прикончил бренди и подумал, не взять ли второй стакан, но в конце концов просто вышел на улицу.
Вернувшись в комнату, я скормил Лойошу и Ротсе остатки сосисок. Пока они ели, я размышлял. Отринув пьянство как стиль жизни, я вернулся к старым задачам и способам их решения. Ко всем задачам, или хотя бы к некоторым из них.
Как бы мне хотелось связаться с Крейгаром и велеть ему собрать информацию о Критнак. Но я не мог позволить себе убрать защиту даже на столь малый срок. Это удручало.
«Можешь прогуляться пешком.»
«Ага, я уже думал об этом.»
«И?»
«Моя личина хороша для Восточных кварталов. Но не уверен, что стоит пробовать ее на прочность в моем прежнем районе.»
«Ты всегда был мастером в том, чтобы пробраться куда-нибудь, оставаясь незамеченным.»
«Да, во многих отношениях. Но учитывая, как за мной охотятся…»
«Ну, можешь пробраться в особняк и пошарить там.»
«Да, я мог бы. Если пойду без Леди Телдры.»
«М-да. Пожалуй. Вряд ли.»
«Не нравится?»
«Хорошие сосиски.»
Странно, как после стольких лет странствий в глуши, ни с кем не сходясь, не считая временного знакомства с умственно неполноценным теклой (эту историю мы опустим [6]), я сейчас чувствовал себя более одиноким и отрезанным от всех, чем тогда. Наверное, это потому, что многие, кого мне не хватало, были физически близко, а связаться с ними я по-прежнему не мог.
Я снова коснулся рукояти Леди Телдры. Снова почувствовал, словно она рядом. Пришло воспоминание о тех днях, когда я был на Востоке. Не неприятной их части, которой было изрядно, но само ощущение: я стою, закрыв глаза, перед Горнилом, словно под теплым душем. Да, она спасла мне жизнь. Но она уничтожила душу автоматическим для себя действием, столь инстинктивно, что я даже не понял, что произошло.
Или я слишком глубоко копаю? Возможно. Вероятно, существовали просто механические принципы, о которых я не знал, согласно которым она и действовала. Попытки переложить на нее часть моральной ответственности все равно, что обвинять камень, который кто-то бросил вам в голову.
Как же я хотел иметь возможность пообщаться с ней. Но все, что у меня было – легкое ощущение. Приятное и разочаровывающее.
«Если меня не будет рядом, когда она проснется, передай от меня привет» – так сказала Сетра, или что-то похожее.
«Эй! Леди Телдра! Доброе утро!»
Она не проснулась.
Я хотел уснуть, или напиться, или еще что-нибудь. Что мне было НУЖНО, это прежняя моя организация, со всеми ее источниками информации и посыльными. Но я не мог добраться ни до Крейгара, ни до разведывательной сети Морролана. Я был одинок и удручающе беспомощен.
Весьма странно, учитывая, что у меня оставались все мои умения, мои дружки, куча денег и Великое Оружие. Если бы я мог…
Хм.
У меня ведь есть куча денег, верно?
«Босс? Что-то придумал?»
«Да, вроде того,» – ответил я.
«Что-нибудь глупое?»
«Как ни странно, нет. Кое-что, о чем я напрочь забыл.»
«А именно?»
Я проверил время. Вечерело. На улицах как раз начинает появляться народ.
«Пошли, Лойош. Наш ход.»
«Звучит неплохо. Значит, у нас есть план?»
«Просто приглядывай за мной.»
9. Охлажденная дефрина
Михи убрал вино и заменил бутылку, а заодно и бокалы. Снова – перо, перчатка, щипцы.
Дефрина – белое вино с привкусом, пожалуй, вишни. Обычно оно для меня слишком сладкое, но сейчас сладость оказалась нейтрализована усиленным охлаждением, специально для меня Михи добавил льда. Первый глоток сказал радостное «привет» всем прочим ароматам, которые танцевали у меня на языке, а потом он скользнул в глотку, но оставил вкус рыбы, просто сделал его несколько ярче, если можно так выразиться.
Я откинулся назад и взглянул на моего сотрапезника.
– Забавы для, – повторил я.
Он улыбнулся и кивнул.
Первые несколько вариантов продолжения были весьма саркастичны, а сарказм плохо сочетается с валабаровой форелью и прекрасным охлажденным белым вином. Поэтому я проговорил:
– Можешь объяснить?