Сына мать учила, подстрекала:
«Бей жену, сынок, чтоб уважала». —
«Ой, как плетку, матушка, возьму я,
Накажу я женку молодую».
Хата криком ввечеру гудела,
В полночь старая кровать стонала,
А с зарей Гануля не дышала...
Тут певица замолкла, вдела в иглу нитку, на миг устремила на огонь серые блестящие глаза и снова склонилась над шитьем, затянув свою заунывную песню:
«Мати, мати, покойница в хате,
Научи, где женку зарывати?» —
«Отвези Ганулю в чисто поле,
Скажут все: Гануля просо полет,
Да скачи на рынок сам, в Яново...»
А в Янове Ганулины братья,
Ходят, смотрят, спрашивают зятя:
«Ты куда девал сестрицу нашу?»
Воротился: «Слуги, поспешайте,
Вороного мне коня седлайте,
Ой, поеду в поле я к Гануле.
Дайте скрипку громкую мне в руки,
Заиграю о тоске-разлуке,
Будь ты, мать...»
С протяжным скрипом отворилась дверь из сеней, Петруся оборвала песню и, повернув голову, увидела Шимона. Она хорошо его знала и не удивилась его приходу. Возможно, он пришел по делу к ее мужу. Петруся приветливо кивнула головой.