Кимуре показалось, что стискивающие его оковы ослабли, но все же оставались слишком крепкими, чтобы выбраться из них самостоятельно. Он ничего не мог сделать, только всматриваться в густую темноту, рассеченную совсем слабым светом фонарика. Блеснуло лезвие и последняя, третья, струна со стоном лопнула. Нечеловеческий крик прокатился под сводами подземелья. Огромная тень угрожающе пошатнулась, снова мелькнула сталь, и к ногам Кимуры тяжело упало тело паучихи, подняв клубы столетней пыли.
Сората зажмурился. Чувство опасности отступило, остался страх, боль и жжение в раненом плече. Ему было почти все равно, вместе с последним криком ушли все оставшиеся силы. Спаситель подошел, небрежно пытаясь отпихнуть массивное тело ногой в сторону, и заглянул в лицо смертельно бледного японца.
– Макалистер?
Комендант протянул вверх руку, видимо желая освободить Кимуру из плена режущих пут, но тут же отдернул ее, ругнувшись, и поднес большой палец к губам.
– Это еще что за черт? – пробормотал он раздраженно.
– Паутина.
– Пау… что?
– Паутина, – повторил Сората, но уже по-английски. Вряд ли это слово было в обыденном англо-японском разговорнике Макалистера. Лицо британца дрогнуло, словно он вспомнил тот неприятный момент, когда огромная тварь тянула к нему свои мохнатые лапы. Он поспешно достал нож и перерезал нити, подхватывая обессиленного японца – ноги Сораты, достигнув опоры неожиданно подкосились.
Справившись со всеми веревками, Макалистер подставил Кимуре спину, и последний, скрепя сердце, принял помощь. Появление коменданта из ниоткуда стало почти обыденностью и не удивило его даже сейчас, когда он был на волосок от смерти.
– Какой черт вас сюда занес, мистер Кимура?
Сората тяжело вдохнул едва уловимый аромат свежевымытых волос и мыла, приносящий долгожданное ощущение уюта и безопасности. Он сдавленно всхлипнул, что вышло совершенно случайно, и оказался на ногах с другого конца храма, а не с парадного входа, через который попал внутрь. Ночь почти вступила в свои права, и воздух, наполненный приятными свежими запахами, был холодным и освежающим.
– Мы с Асикагой пошли за студентами, – сил препираться не было, к тому же, хотя не хотелось это признавать, он был обязан Макалистеру своим спасением.
Покалывающее беспокойство заставило японца насторожиться, но внутреннее чутье подсказывало, что все в порядке.
– Асикагой? – казалось, комендант думал о чем-то своем, совсем отстраненном. – Я видел ее пару часов назад, – тон Генри намекал, что тот ни на мгновение не поверил его словам. – Идемте, пока никто нас не хватился.
Он подхватил пошатывающегося от бессилия и усталости Сорату под локоть и неспешно повел через лес. Как бы японец ни старался, ноги подкашивались, а темнота перед глазами расплывалась цветными кругами. Жгло плечо. Макалистеру временами приходилось перехватывать падающего мужчину и останавливаться, давая тому отдышаться, пока не заметил его безжизненные глаза.
– Вы вообще едите, мистер Кимура? – ставя Сорату в очередной раз на ноги, с легким раздражением, природа которого была японцу не понятна, поинтересовался комендант.
– Почему вы спрашиваете?
– Девушки вашей комплекции весят больше.
Если бы не темнота, Генри смог бы увидеть, как покраснело от возмущения лицо Кимуры, определенно не оценившего его тонкий британский юмор.
– Прекратите уже сравнивать меня с девушкой!
– А с кем мне еще вас сравнивать, если вы ведете себя как истеричная девица? – фыркнул Макалистер. – Слышали бы, как вы визжали.
– Это нормальная человеческая реакция на огромного паука, который пытается тебя сожрать, – сквозь зубы прошипел Сората. – А вот ваше спокойствие настораживает. Вы сами-то что забыли… там?
Он замялся, не зная, какую характеристику подобрать тому месту, где волей случая оказался. Там когда-то кто-то жил или должен был жить. Гумо сказала, что они не успели. Бр-р-р. Кимура замотал головой, ощущая неожиданный прилив сил.
– Если вас хватает на то, чтобы препираться, значит, жить будете.
Об их существовании будто давно забыли – японская половина и двор перед кухней были пусты, лишь бодрое мурлыканье садовника под аккомпанемент шуршащих в траве кузнечиков слышалось из западной части сада. Небольшой навес и месяцеподобная крыша беседки освещались высоким фасадным фонарем, мерцающим от множества мельтешащих мотыльков.
Парочка воровато огляделась и остановилась возле высокого деревянного настила беседки, шедшего почти вровень с порожком входа. Как и ожидалось, кухня давно была закрыта, но обходить Академию и попасть под бдительное око камер видеонаблюдения не хотели оба. С легким пренебрежением Генри помог японцу принять устойчивое положение, и Сората в полной мере осознал свое унизительное положение.