— Тебе было хорошо?
Она крепко притянула его к себе и слизнула пот с шейной ямки, чтобы успокоить его. Нельзя сказать, что все прошло так уж хорошо. Не совсем идеально. Но ведь было хорошо оттого, что он спросил об этом, и она тут же обвилась вокруг него, чтобы выразить свою благодарность. Ее даже радовало, что все прошло не идеально, ведь, если бы был полный экстаз, ей было бы уже нечего ждать в дальнейшем. Он поднялся, оделся и стал расхаживать по этому просторному дому. А она ощутила новое волнующее чувство, оттого, что он где-то рядом. Неудовлетворенность еще крепче привязывала их друг к другу, тело жило в ожидании следующего раза. Им было так хорошо, близость была такой глубокой!
Казалось, блаженство длилось целую вечность, хотя прошло всего несколько минут. Они даже не успели как следует раздеться. Алиса успела снять только один сапог и вытащить ногу только из одной штанины, она была слишком возбуждена, чтобы стесняться этого. И теперь это выглядело просто глупо, неприлично и неудобно. Ну и черт с ним. Она стащила с себя остатки одежды и выпрямилась. В подобных обстоятельствах самое естественное — быть обнаженной. В таком интерьере ощущаешь себя высокой, гибкой, хорошо сложенной. Приглушенный свет скрывал бледность еще не загорелого тела, а также веснушки и родинки на коже, ведь в этой подлинной жизни имелось бесчисленное множество средств по уходу за телом. Имелись специальные кремы, масла, которые придавали телу ровный, насыщенный коричневый оттенок, хотя человек ни минуты не лежал на солнце, гимнастические программы, которые делали бедра плоскими, а груди, напротив, большими, торчащими. В этой настоящей жизни эти красивые люди имели возможность уделить час-другой, чтобы найти себе нужные кремы и умастить ими тело, заниматься йогой, выбрать нужную диету, подобрать себе одежду нужных оттенков, совершенно не заботясь о цене. Чтобы быть красивой, надо иметь для этого свободное время. Сейчас у нее как раз и было такое время, когда она лежала, раскинувшись на ковре, и со страхом ожидала потока мыслей, который должен был вот-вот нахлынуть на нее: мысли об Анне, о том, что она здесь чересчур задержалась, что она проболталась целый день, так ничего и не купив из еды…
Но ничего подобного, эти мысли так и не приходили к ней на ум. Она просто лежала и обостренно ощущала свое тело: оно было такое красивое и приятное. Как это замечательно чувствовать удовлетворенность самой собой! И им! Его тело было таким гибким, тонким, почти худым. Слава богу, он не был жирным и тучным, как многие парни, несмотря на свою молодость. Она играла его пальцами. Она ткнулась носом в его шейную впадину. Ей понадобилось в туалет. Он лениво махнул в какую сторону идти, и она заметила, что он пристально смотрит ей вслед, но ее это не смущало. Так приятно было идти в приглушенном дневном свете обнаженной, ступая босыми ногами по роскошному ковру.
Ванная комната была отделана черной кафельной плиткой, блестели белые раковины со шкафчиком, над которым были полки со множеством разных баночек и стаканчиков и огромное зеркало. Она увидела биде, прямо как на картинке, неотъемлемую часть подлинной жизни, но она не знала, как им пользоваться, поэтому просто пописала в обычный унитаз и помылась над одной из раковин, точно так же, как она обычно все это делала дома. Вытираясь мягким пушистым полотенцем, она пристально наблюдала за всеми своими движениями в зеркале и осталась очень довольна собой.
Вот только прическа. Волосы не завитые и не прямые, не блондинка и не шатенка, длина — неопределенная, в общем, плохо выглядели, и она прямо-таки не знала, что с ними делать: то ли попробовать собрать их на затылке или зачесать за уши. Нужно сделать прическу. Ведь даже ее мать ходила в парикмахерскую, чтобы красить седину. Укол совести, который она ощутила при мысли о матери, вызвал ее раздражение, и она решила остаться еще немножко у зеркала, чтобы полюбоваться собой. Видела бы мать ее сейчас. «И это ты, Алиса, которая так похожа на меня!» Ну, нет уж, извините! Хотя волосы она, кажется, унаследовала. Что же касается мелочного здравомыслия и полного отсутствия воображения, тут уж увольте! Хотя они частенько просиживали вместе вечерами по пятницам и субботам, попивая кофе с печеньем. В сущности, мать переносила свое одиночество достаточно хорошо, гораздо лучше Алисы. Она за короткий срок вполне приспособилась к городскому существованию, всего за восемь лет, причем последние пять из них уже будучи вдовой. Но это не давало ей никакого права сидеть и пялиться на телевизионных ведущих и попутно «пасти» Алису неделю за неделей. Ну, нет уж, дудки!