Выбрать главу

— Уроды хладнокровные, — донесся до меня недовольный возглас.

— Судя по картине повреждений, щиты продолжают действовать. Начать вторую стадию, — выждав несколько секунд, приказал Сергей Евгеньевич.

— Внимание, начать вторую стадию. Разрешается применение БОВ. Внимание, всем отрядам использовать химзащиту. Артиллерия начинает обстрел позиций с использованием снарядов с зарином. Время контакта… три… два… контакт! — прокомментировал адъютант, и нормализовавшееся было изображение покрылось сплошным облаком, быстро тающим в окружающем воздухе.

— Ну… ну же… — взволнованным шепотом пробормотал Борис, переключив камеру на близкое изображение. Больше минуты ничего не происходило. Ящеры продолжали двигаться, отдавать команды и выполнять все, как и при высадке. А затем то одно, то другое существо начинало вздрагивать, болтая головой. А спустя две минуты разверзся настоящий ад.

Десятки тысяч птицеящеров скребли горла лапами, разрывали на себе броню и одежду, бились в спазмах, высунув длинные языки из зубастых пастей. Твари умирали долго и мучительно, и когда стало понятно, что переживут эту атаку немногие, — я решил переключиться на вид сверху. Страдания пусть и врагов, но все же живых существ не доставляли мне никакого удовольствия, а такая беспомощная смерть еще раз демонстрировала ужасы применения БОВ.

— Потери противника при первичной атаке составили от семидесяти до восьмидесяти пяти процентов личного состава, — удовлетворенно прокомментировал аналитик. — Начать вторичную бомбардировку?

— Да, и отметьте районы химической опасности на случай, если придется заниматься разминированием, — бесстрастно приказал директор СВР.

— Прошу внимания, обнаружены иммунные к атаке особи, — вновь поднял голову аналитик, и на большом экране появилось несколько десятков ящеров, сгрудившихся спина к спине. В центре стоял уже знакомый полководец с жезлом в руках. — Судя по всему, мы нашли ставку командования. Ваши приказы?

— Выжечь все. Чтобы и следа этих тварей не осталось, — приказал директор СВР.

— Слушаюсь. Артбаза, Штабу прием. Подтвердите получение координат. Все верно. Применение напалма одобрено. Да. Барражирующими боеприпасами. Да, можно с парашютом, высота пятьдесят. Нет, все верно — детонация пятьдесят, высота защитного поля неизвестна. И постарайтесь, чтобы он летел помедленней, удачи, — адъютант говорил достаточно громко, чтобы я его услышал. А спустя десяток секунд на камерах промелькнула и пропала серая точка.

Белый одуванчик парашюта появился чуть в стороне от намеченной группы и продолжил медленно опускаться даже тогда, когда остальные снаряды взрывались в воздухе. Что ж, на каждую хитрую гайку найдется свой болт с обратной резьбой. Судя по всему, догадка командования оказалась верной, далеко не все можно было отсечь силовым полем — например, медленно опускающийся снаряд не представлял угрозы.

Пока не рванул на высоте пятидесяти метров, залив гигантскую площадь оранжевым пламенем, пожирающим даже асфальт. Судя по всему, защитный купол был способностью верховного ящера. Стоило огню сожрать его — как купол пропал.

Артиллеристы не заставили себя долго ждать — на корабли тут же обрушился шквал снарядов. Деревянные дредноуты вспыхивали словно спички, переламывались напополам и разлетались в щепки один за другим. Победа, по крайней мере на этом фронте, казалась абсолютной. Пока не зазвучала сирена.

— Внимание. 114 батарея, к вам с запада движется скоростной объект, приготовьтесь к столкновению, — резко выкрикнул адъютант.

— Контакт с юга, три группы объектов. Тени на севере и северо-западе. К группе с юга добавилось… — быстро перечислял один из аналитиков.

— Поднять всю штурмовую авиацию, — приказал Сергей. — Резервов не оставлять, любой ценой завоевать превосходство в воздухе.

— Есть, поднять всю авиацию, — быстро проговорил адъютант и, склонившись к трубке, начал отдавать приказы, через несколько секунд его тон сменился, теперь он уже просил, угрожал и требовал одновременно. Похоже, в командовании произошел разлад не в самое удачное время.

На карте появлялись обведенные красными рамками полуразмытые силуэты, из-за скорости движения их невозможно было четко различить. Но вот им навстречу все-таки выдвинулось несколько групп перехватчиков, я успел узнать угловатые формы грачей и хищные — акул. Завязался скоротечный, но кровавый воздушный бой, и боеприпасов никто не жалел.

Один за другим терялись самолеты, место схватки постепенно сдвигалось на юг, к нашим позициям и еще дальше — туда, где расположились аэропорты. Но там врагов уже встретила хорошо подготовленная ПВО. Кровавые ошметки летели во все стороны, а на снимках оставались целые облака красного цвета. И все равно наши потери оказались чудовищны.

— Разрешите доложить, — упавшим голосом спросил адъютант, директор СВР устало кивнул. — Мы потеряли три звена штурмовиков и единственное остававшееся звено истребителей. Вероятно, пилотам удалось спастись, но они находятся на неразведанной вражеской территории.

— Дальше, — нетерпеливо потребовал Сергей Евгеньевич.

— Удалось отбить атаки на северном и восточном направлениях. В аэропортах идут ожесточенные бои. Большая часть артиллерии и войск прикрытия на северном направлении потеряна. Мы лишились батареи с 114 по 209. Потери в личном составе неизвестны, — стараясь не вдаваться в детали, отчитался адъютант.

— Все силы на удержание аэропортов. Стянуть туда все свободные части, — приказал директор СВР. — Лишимся превосходства в воздухе — и нас возьмут голыми руками.

— Некоторые военные части перестали выходить на связь, — заикнулся адъютант.

— Это я и так знаю, что-то новое? — выходя из себя, спросил директор.

— Новые части. 12 танковая, 28 мотопехотная и 11 штурмовая, — быстро сказал адъютант.

— Этого нам только не хватало. Покажите мне выкладки по боевому составу, — потребовал Сергей Евгеньевич, и в следующие несколько минут слайды на экране сменялись один другим. Переговоры между частями не стихали ни на секунду, но каждый из аналитиков и координаторов говорил вполголоса, так что их бормотание сливалось в единый гул.

— Что за разлад? Почему не все согласились вылетать? — спросил я у Бориса.

— Ситуация крайне сложная, пилотов не хватает, техника работает на износ. Никто не знает, когда это закончится и закончится ли вообще. Директор все верно сказал — превосходство в воздухе — наша единственная серьезная надежда. Не знаю, с кем сражались до этого враги, но у них достаточно мобильных воздушных отрядов. И все же они далеки от наших самолетов, вертолетов в большинстве это живые существа, — объяснил Борис.

— Судя по тому, что технику мы теряем, им это не сильно мешает, — заметил Вячеслав.

— Да. Когда штурмовик влетает в плотное облако живых тел, он словно врезается в стену. А на такой скорости это почти всегда смертельно и для пилота, и для машины. А те немногие, кто успевает катапультироваться, пропадают на вражеской территории, — согласился упавшим голосом Борис. — И если техники у нас еще хватает — то вот пилотов нет. Аэропорты тоже были местом скопления людей перед атакой.

— Так вот для чего меня позвали, — хмыкнул я, все поняв. — Хотите, чтобы я отправился туда, где все кишит тварями, и вытащил пилотов?

— А ты можешь? — спросил, чуть нахмурившись, Борис. — Учитывая, что тебя самого преследуют охотники, ищущие врага по применению способностей.

— Можно подумать, у вас есть варианты. Сколько вы уже послали поисковых отрядов? Десяток? Два? — понимая всю степень отчаянья разведчика, спросил я.

— Во время поисковых операций мы потеряли сто восемьдесят три человека личного состава. В том числе сорок добровольцев из гражданских специалистов. Врачей, скалолазов… — начал перечислять Борис.