Сделав небольшие приготовления, я распахнул дверь отсека и выскочил на крышу. Тут же ушел перекатом в сторону, не позволяя поймать себя на перемещении, и рванул к противоположной стороне крыши. Главное — вырваться из луча хоть на долю секунды. Я мысленно уже зажал телепорт и, только услышав характерное шлепанье когтистых лап, понял свой просчет. Меня догоняли.
Обернувшись, я заметил только размытые силуэты, по которым было невозможно определить точное положение противников, но меня это совершенно не беспокоило. На бегу закинув гранату в подствольник, я зажал ружье под левым локтем, а в правой руке стиснул хлыст. Получится? Должно!
Враги догнали меня у самого края. Клинки со свистом разрубили воздух за спиной, когда я прыгнул, разворачиваясь на лету. Подствольный гранатомет глухо хлопнул, отправляя подкрученный снаряд прямо под ноги тварям, а я, взмахнув хлыстом, поймал перекладину окна, вокруг которой обвился язык плети, и дернул оружие на себя.
Я приземлился в залитом водой коридоре в ту же секунду, когда прямо у меня над головой прозвучал взрыв, за которым последовал яростный визг. Похоже, мой гостинец тварям пришелся не по вкусу, как и рассчитывалось. Замерев у окна, я перестегнул магазины на крупную дробь и, передернув затвор, поймал алхимический патрон, оставшийся в стволе. Он мне еще пригодится, а тратить убойную силу на невидимок не было никакого смысла.
Пулемет мне сейчас пригодился бы больше, но я не стал снимать оружие с отправленных на базу летчиков. Да и не до того сейчас. Время играло против, и у меня оставалось всего несколько секунд, чтобы перехватить инициативу. Оттолкнувшись от стены, я бросился на прорыв, в последнюю секунду начав стрелять прямо перед собой и чуть по сторонам.
Вышло даже лучше, чем я ожидал. Первый же заряд дроби отбросил крадущегося прямо по центру противника. Остальные задели тварей лишь краем, но это позволило мне вырваться в центральный коридор и даже преодолеть половину пути до лестничного проема. Когда патроны кончились, я выбросил опустевший магазин и, на ощупь выхватив новый, быстро вставил его. Передернул затвор… и едва не поплатился за потраченные секунды жизни.
Заметив движение, я выстрелил прямо перед собой, скорее по инерции, чем осознанно. А может, сыграли старые инстинкты, оставшиеся от поглощенной души Читающей. Казавшийся пустым воздух взорвался кровавыми брызгами и кусками плоти. Клинок разрубил тяжелую свинцовую пулю, но ее осколки разорвали лапу твари, превращая ее в фарш.
Следующий патрон я выпустил уже на вопль боли. Не старался стрелять в головы, бил наверняка, туда, где должен был находиться корпус. Но и тут везение оказалось не на стороне противника — он сжался, ожидая ответного удара, и пуля пробила череп, а затем, пройдя насквозь шипастую голову, вошла в грудь. Я впервые увидел ящера без маскировки, да еще так близко, но даже рассмотреть его не успел — время поджимало.
Рванув дальше, я расчищал себе путь, посматривая, не активируется ли телепорт. Но нет, способности по-прежнему оставались заблокированы. Уже на перекрестке, возле лестничной клетки, мне пришлось столкнуться с врагами нос к носу. Меня зажали, атаковав со всех сторон одновременно. В том числе сверху. И я понял, что не успеваю.
Замкнутое пространство, преобладающие силы противника, его невидимость и отключенные способности не оставляли мне даже шанса на победу. В нормальных условиях это так и было. Но я уже давно смирился с новым статусом смертника-самоубийцы. Немного боли сейчас, или потом? Это уже стало неважно — главное, кто останется в плюсе.
Молнии сорвались с моих ладоней и ударили во все. Разошлись по воде, поймали свои мишени в воздухе и по стенам. Забрали жизни пытавшихся прятаться у самого пола. И хорошенько прошлись по мне, отчего тело свело судорогой. Но эта боль стала лишь отголоском жутких мучений, которые достались голым и мокрым ящерам, корчащимся в муках прямо передо мной. Они хотели моей смерти? Я дарую им освобождение.
Через несколько мгновений я, совершенно обессиленный, рухнул на колени. А рядом со мной валялись обугленные тела. Энергия просела до половины первой полоски. Здоровье осталось в опасной красной зоне, но у меня еще оставались силы, а главное — желание сражаться и убивать. Убивать — чтобы жить.
Один из ящеров еще стонал, пытаясь отползти, и я без сожаления вонзил свои призрачные клыки в его трепыхающуюся душу. Энергии получил совсем каплю, но этого хватит на еще один залп молнии. Зато одежда почти высохла и местами даже обуглилась. Все это оказалось неважно на фоне главного — патроны в подсумках не пострадали.
Выкинув очередной опустевший магазин, я присоединил разрывные пули. Мощное, но бесполезное против бронированных противников вооружение. Благо те ящеры, что прятались, никакой защитой, кроме ороговевшей кожи, не имели. И это сыграло мне на руку. Поднявшись, я пустил всю энергию на выздоровление. Сейчас или никогда.
Осторожничавшие до этого ящеры бросились ко мне со всех сторон, но было уже поздно — я ворвался на лестничный пролет. Расчистил себе путь несколькими выстрелами и оказался там же, откуда начал забег, перед пробившим крышу вертолетом. Кинув гранату на лестницу, я выиграл себе несколько мгновений и, ворвавшись в пустое десантное отделение, захлопнул за собой двери. Еще мгновение, и ящеры, уже не скрываясь, плотной толпой вывалились на лестницу в яростном охотничьем азарте.
Прямо под счетверенные, чуть погнутые дула ЗУшки я выдохнул и зажал гашетку.
Авиационные двадцатитрехмиллиметровые снаряды прошли через толпу ящеров, как раскаленный нож сквозь талое масло. С шипением и дымком. Многие снаряды даже не успевали разорваться и врезались в стену за спинами умирающих врагов. Но те, что активировались, превращали коридор в филиал ада на земле.
Облако осколков легко пробивало тела, шинкуя их крохотными металлическими лезвиями. Стены и потолок стали красными от висящих на них ошметках плоти, а по лестнице стекали целые ручьи. Я выждал, а затем выстрелил вновь, пустив короткую очередь. С третьего раза твари поняли, а через минуту сзади раздался звон стекла.
Обогнувшие вертолет ящеры решили напасть с другой стороны. Наверное, рассчитывали, что я могу убивать их только сзади. Или пытались пробиться через стеклянный купол кабины, черт его знает, но меня это не сильно волновало — лезвия хоть и крошили остекление, но слишком долго, чтобы помешать мне осуществить задуманное. Ведь антимагическое поле исчезло.
Отстегнув пустые коробки из-под снарядов, я не спеша набил новый доверху. Во время стрельбы заметил, что нижняя пара стволов не реагировала — не то сломался механизм, не то у пушки была защита от дурака и повреждение не позволило ей стрелять. Мне это работу только упрощало, ведь так просто с этой крыши я уходить не собирался.
Мой предел прыжка без энергии — десять метров. Вес в снаряге — около сотни. Значит, облегченное орудие я смогу закинуть метра на два, а если использовать предельный запас маны — хоть на противоположную крышу. Примерившись, я убрал из пушки все лишнее. Погнутые стволы, бронепластины, крепления к корпусу. Остались только приваренные части, которые, по мнению моего телепорта, составляли единое целое с пушкой.
Кто я такой, чтобы спорить с даром погибшего бога? Я — это я.
Усмехнувшись, я проверил закрепленную взрывчатку, захлопнул дверь к пилотам и дождался, пока скрежет клинков не начнет раздаваться со всех сторон. Ящеры словно обезумели, после смерти своего носителя нулификатора. Может, он был вождем или духовным лидером этих тварей? Какая разница, скоро его паства отправится следом.
Первую высунувшуюся в пролом морду я встретил разрывным патроном. Но тварь выдержала. Это оказался не легкий убийца-разведчик, а хорошо бронированная тварь, покрытая силовым полем. Совсем как тот царственный урод, что вел за собой армию при северном вторжении и удержал даже взрыв тактического атомного заряда.