Фрэнк бросил на него снисходительный взгляд, его пальцы ловко засновали в кучке деталей и через пару секунд он выложил готовый узел перед Томасом. Тот сдавлено пробормотал:
— Ты кем раньше работал?
— Автомехаником, — ответил Фрэнк коротко, расслабленно откидываясь на спинку стула.
— Саммерс говорил, ты — инженер-конструктор. Это, правда, может?
Фрэнк промолчал, только пристально вглядывался в лицо собеседника, наклонив чуть набок голову, словно изучая.
— Ладно, если я тебе посложней работу дам. Не будешь возражать? — поинтересовался через паузу Беннет. — Ты постарайся не нарываться. Тогда проще тебе будет. Ты, я вижу, сильно гордый. Но раз сюда попал, уже деться тебе некуда. Такая уж, понимаешь, загогулина.
Беннет провёл Фрэнка к полусобранному агрегату и спросил:
— Знаешь, что это такое?
Фрэнк лишь презрительно усмехнулся.
— Ну, отлично. Попробуй собрать, а узлы тебе будут другие подвозить. Чем больше сделаешь…
— Тем что? Больше зарплату получу? — поинтересовался с издёвкой Фрэнк. — И в чем у вас тут платят? В баксах или евро? Или может золотом? Я как-то не совсем понял. Или я выбрать могу? Я бы тогда золото выбрал. Всемирный эквивалент денег. Где угодно принимают, в любой точке мира.
Беннет удивлено воззрился на него, поморгал глазами. Потом коротко рассмеялся, хотя это звучало совсем невесело.
— Ладно, — похлопав его по плечу, проронил он и ушёл, опустив голову.
Потянулись серые будни. Каждое утро — вой сирены, одна и та же каменная коробка с грязными стенами, с агрегатом и узлами, которые подвозили Фрэнку на тележке. Нельзя сказать, что работа кипела. Кто-то работал быстрей, кто-то более медленно. Между тем, как ему подвозили собранные узлы, проходило много времени. В конце концов, это до смерти надоело.
Пытливый ум требовал пищи больше, чем голодный желудок. Чтобы хоть как-то отвлечься от пустоты бытия, Фрэнк начал замерять, сколько в среднем нужно каждому сборщику на узел, который потом подвезут ему, и сколько пройдёт времени, когда будет готов следующий. Быстро подсчитал в уме время. Довольно усмехнувшись выводам, уселся на подножку ещё не собранного агрегата и сложил руки на груди.
— Ты, сука, чего расселся?! — услышал он злобный вопль охранника. — Работай давай! Или сейчас по рёбрам получишь!
Фрэнк слез с подножки, мгновенно установил уже готовые узлы в агрегат. И вновь демонстративно уселся перед носом разъярённого орангутанга.
— Все. Я все собрал. Понял? — сузив зло глаза, выпалил Фрэнк.
Верзила задохнулся от злобы, но оглядевшись, понял, что Фрэнк прав. Тележка с готовыми узлами была пуста.
— Ну, ты, это самое… — Фрэнк будто услышал, как скрипят шестерёнки в мозгах детины, который никак не мог решить проблему — бить или не бить строптивого работника.
Он постоял пару минут, тяжело дыша. Резко развернулся, куда-то ушёл.
— Ты уже все сделал? — услышал Фрэнк растерянный голос Беннета. — Когда же ты успел?
— Ну, у вас тут и организация производства. Какой-то прямо пещерный век, — проворчал нахально Фрэнк. — Вы б хоть конвейер что ли ввели.
— Конвейер? А это как? — поинтересовался Беннет. В его голосе Фрэнк услышал явные отзвуки уважения.
— Очень просто. Поставить ленту, чтобы она передвигалась, к другому сборщику, как только часть узла собрана. Производительность труда увеличивается раз в пять. Может больше. У Форда на заводах машина собиралась за 93 минуты, а на других — два-три дня.
Фрэнку казалось, что Беннет расхохочется от этого примитивного «рацпредложения», которому уже было сто лет в обед. Но тот лишь с большим уважением взглянул на него.
— А можешь схему нарисовать, как это сделать? Чертёж?
— Могу, конечно, — усмехнулся Фрэнк. — Но зачем?
— Фрэнк, — Беннет впервые назвал его по имени, доверительно и как-то по-дружески вглядываясь в лицо. — Сейчас все надрываются по шестнадцать часов в день. Мучаются. А если ты поможешь, то все смогут работать по двенадцать часов, может быть, даже по десять. Помоги. Пойдём в мой кабинет, я тебе все дам — чертежи, выкладки.
Они вошли в маленькую комнатушку, где за загородкой находился старый письменный стол, бюро. На стене висела старая грифельная доска с полустёртым чертежом, нарисованным мелом.
— Поработай здесь, — мягко предложил Беннет. — Все ж лучше, чем в цехе.
Он вытащил ворох бумаг, вывалил их перед Фрэнком на столе, услужливо отодвинув стул.
Фрэнк просидел до вечера, делая расчёты, наброски, чертежи. Беннет несколько раз навещал его, заглядывал через плечо, ронял с умилением:
— Молодец, Фрэнк. Ты талантливый.