ПД: Кажется, мы договорились без рожиц :-)
ТБ: Простите :-)
ПД: Как удачно вы меня застали. Я заглянул сюда еще раз просто на всякий случай.
ТБ: Простите, простите!
ПД: Перестаньте же извиняться. Как вы сегодня?
ТБ: Травмирована.
ПД: Как???
ТБ: Вы действительно хотите знать?
ПД: Je suis Pierre Dubois, и я всегда хочу все знать.
Я наконец поняла, чем так привлекает людей Интернет. Свободой. Можно, конечно, изводить себя: как же так, откровенничать о личном с абсолютно незнакомым человеком, сидящим на другом краю земного шара. Ну, не знаю. Все-таки что-то в этом есть: пиши что хочешь и кому хочешь. И что более важно, что-то есть в самом Пьере Дюбуа. Откуда это внезапное доверие? Не знаю. Неважно. Он в Париже. И думает, что меня зовут Техноботаник. А я могла оказаться беззубой каргой с сумкой на колесиках и к тому же усатой.
ТБ: Позвонила своему бывшему парню.
ПД: Вы смелее меня.
ТБ: И нарвалась на нее.
ПД: И?
ТБ: Ненавижу ее.
ПД: Назовите пять ее главных изъянов.
ТБ: Голос, татуировка, считает себя идейной...
ПД: Пожалуйста, Техноботаник, более полные сведения.
ТБ: Мой бывший — адвокат. И она адвокат.
ПД: Можете не уточнять. Она защищает только серийных убийц, выросших в нищете.
ТБ: Угадали. И она сняла трубку.
ПД: О-о.
ТБ: Я выставила себя полной клушей.
ПД: Какое колоритное австралийское словечко. Извините :-( Я понимаю, каково это.
ТБ: Так мне можно ее ненавидеть?
ПД: Примерно год.
ТБ: По идее, я должна его уже забыть.
ПД: Кто знает.
ТБ: У меня был Переходный Мужчина.
ПД: Кто?
ТБ: С вами такого не случалось? Переходная Женщина.
ПД: Если встречу такую, непременно расскажу вам.
ТБ: Может, это я и есть.
ПД: И что произошло не так с Переходным Мужчиной?
ТБ: Я расплакалась, когда мы занимались сексом, и он отправился в бассейн. А еще он завязывает презервативы в узелки.
ПД: Вы ведь не шутите?
ТБ: Как вы догадались?
Может, это нелепо, но на глаза у меня навернулись слезы. Этот абсолютно незнакомый человек заставил меня плакать. Наверное, всему виной его сочувствие. Какой он холодный, этот белый экран, и как странно смотреть на слова, бегущие по странице — из неведомого далека в бесконечность. Но я устала, а Дэн в постели с другой, хотя принадлежит он мне, и только, и я сыта по горло, и я, к вашему сведению, больше не могу. Правда, не могу. Я чувствовала, как по щеке сбегает слеза.
ПД: С вами все в порядке? Я беспокоюсь за вас, Техноботаник.
ТБ: Да. Нет. У нас сейчас примерно половина третьего.
ПД: Мне знакомо это чувство — не можете заснуть?
ТБ: Никак.
ПД: Может, нам лучше сменить тему?
ТБ: Пожалуй.
ПД: Как насчет гиен? Вы знаете, что у женских особей развиваются мужские гениталии?
ТБ: Нет, давайте лучше о любви в вашей жизни.
ПД: Это как Грета Гарбо.
ТБ:???
ПД: Тайна спрятана в загадке, все это хранится в пакете с рыбой и чипсами и завернуто во что-то большое и темное.
ТБ: О моей любви я рассказала, расскажите и вы о своей.
ПД: Она хотела мужчину — и всю вселенную.
ТБ: Ненавижу, когда такие вещи говорят.
ПД: Я сказал ей — найди астронавта.
ТБ: Не сказали. Вы плакали, я знаю, вы плакали.
ПД: Вам хочется, чтобы я в этом признался?
ТБ: Мне-то можно сказать.
ПД: Нет, не плакал.
ТБ: Надо было. Стало бы легче.
ПД: Вы плакали — вам стало легче?
ТБ: Возможно, это тоже дурацкие выдумки. ПД: Да.
ТБ: Пьер, вы хотя бы...
ПД: Вы нашли для меня «хотя бы»?
ТБ: Вы хотя бы не выбрасывали таблетки в ведро.
ПД: А вы их туда выбросили?
ТБ: Признаюсь, да.
ПД: Почему?
ТБ: Наверное, надо вам рассказать. Я, возможно, рехнулась.
ПД: Нет: вы не рехнулись. Расскажите, если сочтете нужным. Так почему вы выбросили таблетки?
ТБ: Разве непонятно?
ПД: Извините.
ТБ: Если решите в будущем разрушить с кем-нибудь отношения, могу дать пару уроков.
ПД: Вы слишком суровы к себе, ma cherie.
ТБ: Это что значит? Моя черешенка?
ПД: Да. Моя черешенка. Чему вас только учили на уроках французского?
ТБ: Я устала.
ПД: Вам пора спать.
ТБ: Да.
ПД: Мы можем встретиться еще.
ТБ: Да. Может, завтра? А если у меня опять не получится?
ПД: Какой у вас адрес?
ТБ: shep@mpx.com.au А у вас?
ПД: Он часто меняется.
ТБ: Почему?
ПД: Работа.
ТБ: А, таинственная работа
ПД: Я напишу, хорошо?
ТБ: Хорошо.
ПД: Доброй ночи. И могу я кое-что сказать?
ТБ: Да.
ПД: Есть одна очень-очень старая песня Джеймса Тейлора.
ТБ: Моя мама любит Джеймса Тейлора.
ПД: Догадались?
ТБ: Да. Спасибо. Кажется, догадалась.
ПД: Спокойной ночи. И снова — приятных сновидений.
ТБ: Пока.
Это же так старомодно. Джеймс Тейлор. «У тебя есть друг». Когда мама ставила эту пластинку на своих днях рождения, мы с Хилари немедленно меняли ее на что-нибудь другое. Но теперь я радовалась, что помню эту песню, хотя вместо некоторых строчек и приходилось вставлять «тра-ля-ля». А завтра я снова проверю свою почту.
Глава двадцатая
На работе я целый час просидела над сверхсрочной брошюрой, пока Бобби не вытащила меня на пару слов. Бобби обычно узнаешь по запаху — дуновение «Шанели», потом видишь черные кожаные каблучки, и вот она... здесь. Как в греческих мифах. Или в какой-нибудь серии «Геракла». Она просто откуда-то возникала, и появлялось ощущение, что к тебе спешит сама судьба.
— Привет, Виктория.
— А, привет.
Конечно, Кайли не могла вечно рассказывать, будто у меня идет кровь горлом, и, будем откровенны, сегодня я опоздала на полчаса, а работа, которую ждали еще в прошлый вторник, до сих пор не готова. И я прошла следом за Бобби в ее кабинет, через весь коридор, мимо ксерокса, где какие-то несчастные возились с целыми кипами вонючей бумаги.
— Ну что ж.
— Бобби, тебе кто-нибудь говорил, что ты улыбаешься точь-в-точь как Салли Филд, несущаяся над крышами в «Летающей монахине»?
Конечно, этого я не сказала.
— Ну что ж... Я закусила губу.
— Думаю, я понимаю.
— М-да.
— Простите.
Бобби покивала головой — и кивала ужасно долго, как миссис Брейди.
— Тебе известно, что у нас в компании действует система трехкратного предупреждения?
— Да.
— Что ж, хорошо, это первое предупреждение. Но, между нами...
Нет, пожалуйста, только не между нами.
— Я понимаю, каково тебе сейчас. Понимаю, что ты переживаешь сейчас трудный период в своей личной жизни, а мы всегда учитываем такое, особенно когда речь идет о сотрудниках, занимающихся творческой работой.
Спасибо тебе, Господи. Творческо-невротическая теория. Я снова спасена. Даже если все это полная чушь и трудяги у ксерокса переживают больше драм и истерик, чем я сожрала шоколадок.
— Так что, я думаю, все ограничится одним предупреждением. Но я должна знать, насколько ты здесь чувствуешь себя на месте, Виктория. Мы поможем тебе преодолеть эту ситуацию, но для этого надо иметь общую веру и общие цели.
— Я счастлива, — бухнула я.
— Счастлива?
Черт. Похоже, пока я произносила слово «счастлива», глаза у меня были как в ужастике «Крик».
— Это хорошая работа, и я не хочу терять ее, — выпалила я на одном дыхании.
— Хорошо. Ты знаешь, что и мы не хотим терять тебя.
— Это не связано с «Худей с улыбкой»?
— Нет.
Странно. По пальцам на одной руке можно пересчитать всех, кто знает о моей анорексии, и Бобби входит в это число. Остальных угадать нетрудно. Родители, Хилари, Дэн, Ублюдочный Ныряла Энтони. Все же странно, что в эту компанию попала Бобби. Хотя, возможно, поэтому она и была ко мне добра. Может, она просто симпатизирует мне. Гм-м. Симпатизирует?