— А ты вообще… дебил! — всхлипнула отлипшая от стены Машка.
— Поверила, что ли? — усмехнулся я. Но усмехнулся невесело — мало радости осознавать, что тебя до такой степени боятся. И кто?! Собственная родная сестра! Врагам как бы и положено, но она-то с чего?.. — Слушай, это даже оскорбительно. Ты же меня знаешь…
— Ой ли?..
Хм… а ведь верно… сам же недавно что-то такое Владу втирал, а взглянуть на ситуацию с Машкиной стороны и не догадался. Ей ведь как бы не хуже пришлось, чем мне — был брат младший, бестолковый, как младшим и положено, а стал взрослый женатый мужик с детьми. Целая пропасть между нами, если подумать. А ведь когда-то были погодками, что лишь добавляло проблем родителям.
— Ещё как знаешь, не прибедняйся! — всё же возмутился я. — Я тебе хоть раз повод дал настолько плохо обо мне думать?
— Да сколько угодно!
— Ладно, уточним формулировку, — поморщился я. Для неё наши детские конфликты ещё очень свежи в памяти. Разве что она технично обошла один скользкий момент — их инициатором обычно она же сама и являлась, на правах старшей. — После нашего воссоединения я тебе хоть раз повод дал? Чего молчишь?
— Гад ты, Сашка!
— Маш, я же просил.
— Ладно! — рыкнула сестрица. — Гад ты, Алекс!!! Так лучше?!
Конечно, лучше! Особенно после этого презрительного «Алёша». Вот только ей об этом знать не обязательно. Но и промолчать тоже неправильно будет.
— Не особо, — вынужденно признал я. — Слушай, давай поговорим как взрослые люди. Вот чего тебе не хватает? Только честно!
— Жизни мне не хватает!!! — даже на миг не задумалась сестра. — Хочешь честно? Получай! Я не живу, я существую! Плыву по течению, расту, как какой-нибудь куст, и всё! Я никто и звать меня никак! Хватит, или ещё?!
— Э, мать, да у тебя обычный подростковый кризис! Только затянулся что-то…
— Дебил!
— Вы хотите поговорить об этом? — хмыкнул я, чуть отодвинувшись от сестрицы — знамо дело, чтобы её лучше видеть.
Нравится ей в щели между кроватью и стеной ютиться, ну и пусть её. А я предпочитаю не отказываться от удобств там, где это возможно. Потому что с моим образом жизни никогда не знаешь, как долго маленькие радости будут доступны. Ловлю момент, короче.
— О, господи! — застонала Машка, для пущего эффекта схватившись за голову. — Ты совсем дурак?! С тобой серьёзно разговаривают, а ты шутом гороховым прикидываешься!
— Надо уметь смеяться над собой. Гораздо проще жить становится.
— А я не хочу! — заявила сестра, рывком поднявшись на ноги. — Решительно не желаю! Я не ты, я простых путей не ищу! И не отказываюсь от… ладно, не важно! Но и смеяться над собой не позволю, понял, ты?!
— Понял, понял, — хмыкнул я, беззастенчиво развалившись на застеленной кровати.
А чего? Ей, значит, приспичило нервно вышагивать из угла в угол, а мне теперь у неё под ногами путаться? Фигушки. Сейчас ещё подушку под голову засуну, да руки на затылок закину. Поза максимальной открытости, призванная усыпить бдительность потенциального противника, а на самом деле уже скрытый замах. Если, к примеру, в воротнике стрелка припрятана, или метательный нож между лопаток прилеплен, то уже на твоей стороне преимущество первого удара. Это меня Степаныч научил, если вы ещё не догадались. Кто бы сомневался, говорите? Ну-ну…
На Машку, кстати, тоже подействовало — она встала посреди остававшегося свободным пространства и гневно на меня уставилась:
— А… Алекс?! Ты совсем офигел?!
— Ну, ты же не захотела прилечь на кушеточку и поведать доктору Заварзину о своих самых сокровенных желаниях… тайных чаяниях… возможно, извращениях?
— Дурак!
— Знаю. Короче, выкладывай. Что за дичь ты творишь? И какого тебе вообще не хватает?!
Сестрица явно вознамерилась было ляпнуть ещё что-то резкое и обидное, но пересилила себя и промолчала.
— Не хочешь, как хочешь, — пожал я плечами после небольшой паузы. Ага, с руками на затылке. Вполне нормально получилось, между прочим. — Значит, сама напросилась. Будешь сидеть теперь в технической зоне. И за её пределы ни ногой.
— Клеткой пугать вздумал?! — зло прищурилась сестрица. — Хрен ты угадал! Думаешь, для меня хоть что-то изменится?!
— А разве нет?
— Размер клетки значения не имеет!
— Уверена? Я бы так не сказал…
Это она такая смелая, потому что не сидела, как я, в закупоренной наглухо коробке корабля целую неделю. На самом деле год, но это уже детали. Всё, что выпало на её долю — несколько часов, пока отец не осознал, что иного выхода, кроме погружения в анабиоз, нет. Это с её же слов, если что. Так что клаустрофобией сестрица обзавестись попросту не успела.