Пока же надо ещё раз окинуть взглядом сложную многоуровневую и многоцветную схему, наложенную на карту ближайших окрестностей, вздохнуть для вида, да скомандовать:
— Кумо, запускай.
— Процесс активирован, капитан Заварзин, — незамедлительно отозвался «мини-гекс».
Разговор имел место в «дополненной реальности», сформированной вычислителем «Набата», к которой к тому же подключились командиры звеньев с остальных бортов, поэтому моего помощника услышали все заинтересованные лица. Да и таймер с обратным отсчётом был доступен всем, включая Рина. Впрочем, тот на суету внимания не обращал, поглощённый общением с очередной пивной банкой. Вот честно, никогда не думал, что он может выпивать столько пива и не хмелеть! А ещё у него мочевой пузырь бездонный. Или в него вмонтирован портал в иное измерение, по которому бродилово сливается прямиком в ёмкости какого-нибудь тамошнего бара. Или таверны, не суть. Ничем иным способность кэпа терпеть неудобства я объяснить не мог. Даже поинтересовался пару раз, но Рин мои вопросы игнорировал, только улыбался загадочно. Ну и ладно, не очень-то и хотелось… и без ниппонца забот полон рот, нервяк на нервяке. Так, сколько у нас осталось? Чуть больше трёх минут… и секунды, заразы такие, тянутся в час по чайной ложке. Вот такой незатейливый каламбур, ага. И сердце колотится. Волнуюсь, что ли? Похоже… хотя уже должен бы привыкнуть. Всё-таки второй год на переднем крае науки нахожусь. На острие, так сказать, атаки. По факту, разрабатываю новый раздел физики — физику подпространства. Но ощущения до сих пор не притупляются… хотя данный случай скорее исключение — тут и личная заинтересованность, и баснословная выгода для Корпорации, и стресс… да-да, вы не ослышались. И у меня бывают стрессы. Я же обещал рассказать кое-что? Вот, исправляюсь. Не прошло и пары минут.
… станция мониторинга пространства в квадранте «одиннадцать-ноль семь», в миру известная под именем «Гранит-3», размерами обитаемой части сильно уступала стандартным «миллионникам». Что, впрочем, и немудрено — она тоже транзитная, но с минимальным пассажиропотоком, в основном обслуживала грузовые перевозки. Соответственно, народу на ней проживало на порядки меньше «Саввы Морозова» и впятеро меньше, чем на Картахене — что-то около двадцати тысяч рыл. Всего, включая специалистов, членов их семей, гарнизон Протектората и приезжих. Зато зона стапелей для грузовиков растянулась на десятки километров, при этом пустых стыковочных узлов было куда меньше, чем занятых. Разве что на «парковке» для мелкотоннажников наблюдался паритет. И этому факту я даже обрадовался — не придётся думать, куда приткнуться самому и куда потом пристраивать бравых соратников, которые явятся в силах тяжких. Итого семь бортов. Но даже беглый взгляд на схему без вывода статистики показал, что мои опасения были беспочвенными — места хоть завались. Для транспортных средств, я имею в виду. А вот с размещением в «транзитке» даже нас двоих с Рином возникла заминка: первый же запрос на поисковый сервер показал, что все более-менее удобные «нумера» в шаговой доступности от «парковки» заняты. Я бы, в принципе, и на «Набате» отсиделся, но Рин, которому интерьеры моего кораблика опостылели до крайности, решительно этому воспротивился. Мало того, проявил инициативу — обругал меня по-ниппонски и занялся поиском жилья самолично. И ведь преуспел, что характерно! Пока я маневрировал в зоне швартовки, общался с диспетчерами и аккуратно притирал «Набат» к швартовочной штанге, он умудрился найти целых три варианта. Вот только ни на одном из них не смог остановиться и технично взвалил решение этого вопроса уже на меня. Дескать, вот тебе, Алекс, выбор — думай, у тебя голова большая. А я умываю руки. И умыл, блин! Но и я с проблемой справился блестяще, воспользовавшись проверенным методом трёх «П»: пол — палец — потолок. Так и получилось, что часа через два после стыковки мы обживались в двухместном кубрике гостиницы «Старый бюргер», славной своей пивоварней. Да-да, вы не ослышались. Выбирал я, конечно, методом научного тыка, но кэп мне попросту не оставил шансов на ошибку — во всех трёх вариантах фигурировали слова «пиво» и «крафтовое». Разве что в одном случае подразумевалось пойло немецкое, во втором — чешское, а в третьем — бретонское. Сильно сомневаюсь, что владельцы заведений имели хотя бы отдалённое отношение к сим славным народам, но специализация прослеживалась явно. Лично мне было всё равно, а вот Рин выбором остался доволен — видимо, тоже больше склонялся к проверенным временем пивоваренным традициям дойчей. И из номера свалил максимально быстро, едва лишь убедился, что я устроился хорошо и намерен предаться любимейшему занятию — зубодробительной физике. Ну а чем ещё тут заниматься, не пиво же жрать? Тем более что Кумо уже озадачил, и самому в кустах отсиживаться (фигурально выражаясь, конечно же) не хотелось. Кэп настаивать на моей компании не стал, я его отговаривать от пьянства и излишеств нехороших тоже, а посему мы разошлись, как в космосе корабли. И я настолько увлёкся решением задачи (как раз тогда Кумо обосновывал замену тетраэдра на икосаэдр), что отсутствия напарника не замечал до самого его возвращения далеко за полночь по местному времени. Да и потом бы не заметил, если бы подозрительно трезвый Рин-сан силком не заставил меня лечь спать. Чуть ли не на пинках и подзатыльниках в койку загнал, прямо как маленького. Пришлось подчиниться, и, надо признать, не зря — отдохнул я славно. Сил набрался для очередного погружения в глубины теории физики подпространства, так сказать. Чем, собственно, и занялся на следующее утро, какое-то количество времени потратив на переговоры с соратниками.