Уж точно не прихвостней… на первого из которых я и попёр буром. Правда, мой зверский вид на паренька впечатления почти не произвёл. Или произвёл, но реакцию вызвал прямо противоположную той, на которую я рассчитывал: прихвостень, вместо того чтобы ретироваться, дёрнулся мне навстречу, вознамерившись как в показательных выступлениях по айкидо огреть дубинкой по голове. Да-да, сверху. Просто потому, что сбоку замахнуться не позволяла ширина прохода. Да и дубинка, если честно, одно название. Скорее палка. Естественно, стандартная ситуация вызвала стандартный же ответ — дэнтуй навстречу. Правда, среагировал я рановато, а потому не угадал с дистанцией. И только лишь по этой причине удар получился больше стопорящим, чем отшвыривающим. Да, порыв сбил, но отступить не заставил — прихвостень хекнул, выпустив воздух, и снова попытался двинуть меня дрыном по башке. Сразу же, как сумел замахнуться. Но на сей раз я оказался в любимой стихии: сшибка накоротке, почти вплотную. Тут прямо-таки напрашивался определённый стиль боя, и я не отказал себе в удовольствии им воспользоваться: сбил палку левой ладонью внутрь (стандартный пак-сао, если кто вдруг не знал) и одновременно воткнул правый кулак в живот. Чао-цюань, он же апперкот. Неплохо так получилось, но останавливаться на достигнутом я не стал: скрутив корпус влево, пружинисто рубанул правой ладонью… куда-то. Пока что просто в область головы с правой стороны, то есть для меня движением изнутри наружу. По той простой причине, что вражеская конечность нейтрализована, и весь его соответствующий бок, по сути, открыт. Примерно как у боксёров джеб после сайд-степа, с учётом особенностей техники, конечно. Но обычно спарринг-партнер успевал прикрыться от рубящего удара ребром ладони каким-нибудь блоком, и далее с моей стороны следовал цэчуай разгруженной ногой (в описываемом случае — правой) в бедро опорной конечности оппонента. Точно так же получилось и сейчас, разве что и рукой я дотянулся, пусть и вскользь. Зато по уху, хе-хе. А ногу после моего цэчуая из-под прихвостня попросту выбило, и он рухнул на холодный камень носом вперёд, выронив заодно дубинку. Чистая победа!
Что ж, теперь второй. Тут рисковать с условным фронт-киком я не стал, и выдал хоу дэнтуй — на ходу, с разворотом на триста шестьдесят градусов. Так что вложиться на этот раз получилось в полной мере: от удара прихвостень рухнул на пятую точку и проехался на оной чуть ли не пару метров. Но, к моему изумлению, так и не вырубился — видимо, потому что затылком о камень не приложился, как я на то рассчитывал. И даже довольно резво поднялся на ноги, подозрительно быстро восстановив дыхание. Опять же, не сбежал, за что честь ему и хвала. А заодно и награда: приняв неумелый и не самый сильный кросс на пак-сао, я подшагнул к замешкавшемуся прихвостню и принялся на скорости всаживать один чун-цюань за другим в грудину — в пузо, в «солнышко», снова в пузо, опять в «солнышко» — естественно, меняя руки. Получилось не очень сильно, зато быстро и точно. Ну а в финальный тычок — пятый — я вложил и силу, и вес, таки снова посадив паренька на задницу. Что характерно, подняться он уже не смог, хоть и попытался, а я за это не стал вырубать его окончательно.
Но на самом деле просто не успел — пришлось быстренько развернуться, среагировав на шум за спиной. И да, это снова оказался первый «клиент». И снова с дубинкой, каковую и попытался обрушить мне на затылок, но вместо этого попал на блок ган-сао, который я тут же перевёл в захват лап-сао, и от души дёрнул прихвостня за запястье, в буквальном смысле слова насадив оппонента лицом на заботливо подставленный кулак. Следующим движением — подшаг, перевод левой ладони на контроль вражеской конечности и чун-цюань правой точно в нижнюю челюсть — я завалил оппонента навзничь, заставив чувствительно приложиться затылком. Смотри-ка, опять не вырубился! Они под веществами, что ли?!
Не удовольствовавшись достигнутым результатом, я рухнул на живучего прихвостня коленкой, придавив тому впалую грудь, и принялся, как и в случае с его коллегой по несчастью, поочерёдно всаживать кулаки в уже порядком окровавленную физиономию, с трудом остановившись то ли на пятом, то ли на шестом ударе. А может, и на десятом, не суть. Главное, что превращённый в котлету «клиент» наконец отключился. И только в этот момент я позволил себе немного расслабиться и подняться на ноги. Затем лишь, чтобы, развернувшись, сбить невысоким, но размашистым лихэтуем второго шаманова ученичка. Да-да, он за эти несколько мгновений почти оклемался и предпринял очередную попытку встать. Как показала практика, напрасно.