— Ты так считаешь? Я говорю об их вероятной дружбе. Хотя ты, возможно, и прав. Малфой сейчас занимает далеко не последнее место в Министерстве Магии, являясь консультантом в нескольких его отделах. И за последние годы он помог устроиться на теплые местечки нескольким нашим, — Северус увидел скептически приподнятую бровь партнера и поправил сам себя: — бывшим нашим. Может быть, «бывшим». Том, мне сложно сказать, что бродит в головах членов нашего общества. Люциус всегда был честолюбив и жаден до власти. Но вместе с тем, он уважает законы магического мира, истинные его законы, а не придуманные пришлыми недоумками.
— Если предположить, что сын Люциуса хоть немного пошел в него, то это будет весьма полезное знакомство для Гарри. Хитрость и изворотливость не такие уж и плохие качества, как трубит об этом Великий и Светлый. Вспомни. Дамблдор добился заключения в Азкабан некоторых наших сторонников по сфабрикованным делам. После случая с Поттерами в Годриковой Лощине, он так заморочил всем мозги, что и Министерство, и Визенгамот чуть ли не с радостью плясали под его дудку. Для этих стервятников в фиолетовых мантиях, что постоянно заседают в Визенгамоте, было достаточно всего лишь наличия на предплечье нашего знака оповещения для того, чтобы отправить главу древнего рода на пожизненное заключение в Азкабан. Вот тогда-то Люциус и показал пример, подхваченный другими нашими соратниками, попавшими под арест. Он клялся самой Магией, что никогда по собственной воле и без принуждения не согласился бы на то, чтобы ему поставили Темную Метку. Когда магический откат не последовал после его клятвы, заседателям Визенгамота пришлось его отпустить, признав действующим под принуждением. И все потому, что они не хотели верить предыдущим жертвам Дамблдора, твердившим, что на руке у них никакая не Темная Метка, а только лишь древнее средство связи. Люциус клялся в отсутствии того, чего действительно не было. Это все равно, что поклясться, что никогда не был на луне. На Метку он бы не согласился, но на знак оповещения его согласие не вызывало сомнения. Хитер. Он спас жизнь и свободу себе и еще десяткам чистокровных магов. Дамблдор же перехитрил самого себя в вопросе с Темной Меткой. Это ведь была его идея заявить, что я клеймил своих сторонников, — Том бездумно крутил в руках стакан с остатками ароматного виски.
— О, да! Сколько потом домыслов ходило среди обывателей. Вплоть до того, что ты через эту метку мог всех наказывать, а еще отбирал магию у своих соратников, — Снейп, уже давно занявший место в кресле рядом с Томом, расслабляясь, вытянул ноги, довольно вздохнув. — А ведь всего-то нужно было почитать некоторые из твоих научных работ, которые в то время еще были доступны почти в любом книжном магазине. Это сейчас их все изъяли. Министерство передало все, что смогли отыскать, в Отдел тайн.
— Мои работы засекретили. Как думаешь, мне нужно гордиться этим или сокрушаться? — Риддл лукаво посматривал на Северуса.
— Гордиться. Однозначно. И сокрушаться из-за того, что сотни магов не имеют возможности приобщиться к мудрости твоих научных работ. Знак, — Снейп приподнял рукав мантии на левой руке, рассматривая жутковатую картинку. — Его ведь придумал Слизерин, насколько я помню?
— Да. Поэтому и само заклинание составлено и произносится на серпентарго. Он придумал его для связи со своими друзьями, когда исследовал болота на севере от Лондона. Учитывая опасность тех мест, маги предпочитали быть уверенными, что при необходимости они в любой момент смогут позвать друзей на помощь. После своих изысканий Слизерин дезактивировал знак, убрав его с рук колдунов, участвовавших в экспедиции. Именно для таких же целей и мы его применяли, — пожал плечами Том, будто удивляясь, как можно было предполагать что-то другое, глядя на знак? — Дамблдор воспользовался половиной правды, чтобы его ложь не выглядела слишком наглой. Собственно, как и все его теории, используемые для затуманивания умов. Я был единственным, кто среди всех наших сторонников знал серпентарго, поэтому только я мог поставить этот знак на руку всем желающим вступить в круг взаимопомощи.
— Я все еще помню, зачем это было сделано, Том. И все, кто носит этот знак, тоже помнят. Мы им не пользуемся уже много лет, но не забыли, для чего согласились на такую «красоту». Если кому-либо была нужна подмога, он произносил простенькое заклинание, направляя магию через свою волшебную палочку в знак. После чего все остальные, ощутив нагревание картинки, могли прибыть к нему, где бы он не находился, если только туда можно было аппарировать. Знак сам задавал направление перемещения. По крайней мере, он переносил нас в самое наиболее близкое место к нуждающемуся в нашем присутствии. Мы со временем даже научились по самому вызову определять, кому именно нужна помощь. Скорее всего, это было из-за индивидуальности потоков магии у каждого отдельного волшебника, — Северус поправил рукав. — Ты ведь не зря начал этот вечер воспоминаний? Решил рассказать Гарри правду? Готовишься морально? — Снейп очень хорошо знал своего партнера, чтобы заметить, что того что-то сильно гложет.
— Думаю, он уже догадывается. Хотя, как знать? Но Поттеру, определенно, до школы нужно признаться, — Риддл покусывал губу, выдавая свое волнение.
— Он поймет. Том, Гарри умный мальчик и все поймет правильно. Мне тоже немного страшно, но... Ты прав, пока Дамблдор не напичкал его своими сладкими сказками, мы должны ему открыть свою правду. А там уж, какие он сделает выводы — это его дело.
— Ты предлагаешь рассказать и о пророчестве? Я думал только признаться, что я и есть Лорд Волдеморт. А ты...
— Нет! Том, нельзя говорить только часть правды. Тем более — такую часть. Все же Гарри не настолько взрослый и может ошибиться, делая выводы. Мы не будем его настраивать против Альбуса, но он должен знать, кто выпустил Аваду Кедавру, попавшую в него. Дамблдор не собирался его убивать. Но и слова Олливандера о том, что это твоя палочка оставила шрам на лбу Поттера — это ложь, придуманная Альбусом. И Гарри должен об этом знать. А вот как он распорядится этим знанием... — Северус вскочил с места и снова начал вышагивать от одной стены до другой, как это было после их возвращения с Косого Переулка. — Мы должны ему признаться. Гарри гораздо умнее своих сверстников. Он от природы очень сообразительный ребенок. Его магическое ядро уже почти полностью сформировалось. Налицо опережение сверстников в развитии года на три. И с этим не поспоришь. Магия у него достаточно сильная. И благодаря твоим занятиям, он ее очень хорошо контролирует. Согласись, не так, как обычно это получается у его одногодок.
— Откуда мне знать, как это у его одногодок бывает? — Риддл, получив весомую поддержку партнера, уже перестал тревожиться относительно предстоящего признания. Он наблюдал, как Северус уговаривает себя, что он дал правильный совет — рассказать Гарри все, как есть. И это вызывало у Тома добрую улыбку и пробуждало щемящее чувство нежности к любимому, который сейчас носился по гостиной, как одержимый. — Но я готов согласиться, что Гарри исключительно способный подросток. А еще мы его любим, поэтому нам так не по себе перед предстоящим разговором.
— Любим? — Снейп остановился и внимательно присмотрелся к Тому. — Наверное, ты прав. Мы его слишком сильно любим, чтобы теперь просто оттолкнуть от себя. Мы привязались к Гарри, приклеились к нему. Это ведь я...
— Северус, не начинай, — Риддл пружинисто поднялся с кресла и подошел к Снейпу, чтобы обнять его. — Мы справимся. Это я виноват, что ты начал думать о предстоящем разговоре...