В итоге, нашему отряду была уготована честь — идти рядом с каретой принцессы. Видимо, князь хотел, чтобы духовники находились ближе к Её Высочеству. Впереди нас шли гвардейцы, ведомые Романхом, позади и вокруг обоза шествовали мечники. Сам князь шёл во главе процессии. Конь благородного господина пал в битве, и заменить его пока было некем. Телеги обоза тянули за собой грузовые лошади, непригодные для езды. Выпрягать скакунов из кареты принцессы тоже, естественно, никто не стал. В итоге благородный господин, облаченный в полный набор доспехов, был вынужден идти пешком, несмотря на свой перелом и ещё не вполне зажившие раны. В паре шагов за ним шествовал Деррик, неся на своем горбу копье, меч и щит князя. Обоим явно приходилось несладко, но и тот, и другой были слишком горды, чтобы жаловаться. К слову сказать, Романх предлагал князю разместиться где-нибудь на телегах обоза, рядом с другими ранеными, пообещав выкинуть часть скарба. Однако лорд Герхард наотрез отказался, сообщив, что рыцари не путешествуют столь неблагородным образом, особенно перед взором прекрасной дамы. Прекрасная дама, правда, вернулась в свою карету, задернула занавески и перестала обращать на что-либо внимание, даже на славных рыцарей, тем не менее, спорить с князем по этому поводу было бесполезно.
Я же, как никогда радуясь, что могу прогуляться налегке, неторопливо шёл справа от кареты и любовался равниной, которую называл своим домом.
Вороновье! Пусть эта земля и считалась диким захолустьем, я её любил. Впереди, насколько хватало глаз, лежала величественная долина. Возделанных участков земли, за исключением огорода мельника, пока не было видно. Распаханные поля лежали дальше, вплотную примыкая к замку. Здесь же кругом раскинулась первозданная дикая земля. Тут и там попадались небольшие заполненные водой овраги и участки болотистой почвы — напоминание о близости к Гнилым Топям. Чуть южнее обзор перекрывали несколько величественных, заросших высокой травой холмов. Собственно говоря, из-за них-то род Краснохряков и выбрал это место для строительства мельницы. Ещё при отце лорда Герхарда в холмах обнаружились засыпанные землей постройки, скрывающие под собой вход в древние, невесть когда возведенные рудники. По приказу лорда они были раскопаны, и рабочие обнаружили в покинутых шахтах несколько соляных жил. Соль была ценным товаром. Без неё нельзя было сохранить урожай сельских овощей. Климат в этой части Эрмса был теплым, а, стало быть, только засолив пищу, её можно было сохранить на продолжительный срок. Нехватка «белого золота» не раз и не два подталкивала горожан Алиссии на вооруженные восстания сначала против Торгового Конклава, а впоследствии и против королевской власти. Так что отец благородного Герхарда, обнаружив в холмах соль, немедленно распорядился возобновить работу шахт, рассчитывая озолотиться. Тогда-то один ушлый и зажиточный крестьян, взяв заем, построил рядом мельницу, рассчитывая кормить шахтеров. Увы, и князь, и мельник прогадали, соли в холмах оказалось совсем немного. Очень скоро бедные жилы были выработаны, а в других в холмах ничего обнаружено не было. Шахты снова оказались заброшены. Однако мельница выжила. Поля Вороновья были плодородны, и крестьяне с готовностью продавали семье Краснохряка излишки зерна, которые не могли перемолоть в замке. Так что мельница не была в накладе, ведь здесь пролегала торговая тропа в Алиссию. Купцы из густонаселенного города охотно наведывались к Краснохряку, дабы запастись дешевой мукой.
На западе маленькие и быстрые ручейки бойко вливались в небольшую речку — Вороновку, бывшую Вороножку. Речка пробегала через всю равнину с севера на юг и брала свое начало в землях гномов Северного Всхолмья. Вода здесь была прозрачной и чистой, подобно слезе. В ясный день, стоя на берегу, можно было увидеть притаившуюся на дне рыбу. Преимущественно мелких окуней, да пескариков, хотя попадались и крупные налимы. В свое время мы с Дерриком провели немало приятных часов, сидя с удочками под высокой ивой. Хотя всё же нам больше нравилось не находиться на берегу, а плескаться в прогретых лучами солнца водах реки, попутно выслушивая громкую ругань местных рыбаков, клявших нас на чём свет стоит за распуганный улов. Вороновка была небольшой, не шире двадцати шагов, но быстрой речкой, посему было приятно, распластавшись всем телом на поверхности воды, чувствовать, как тебя уносит течение. Можно было не опасаться удариться балдой об какую-нибудь проплывающую мимо баржу. К радости ребятни и к отчаянию нашего казначея — Эдда Держи Монеты, суда по реке не ходили. Все попытки наладить торговлю и превратить Вороновье в крупный перевалочный путь между нашими богатыми соседями пока терпели крах. Держи Монета полагал, что главная проблема заключалась в малочисленном населении долины и отсутствии переселенцев, способных заселить пустующие земли, отогнать подальше диких зверей и разбойников, построить харчевни и обеспечить тем самым благоприятные условия для провоза товаров. Но лично я считал, что корень трудностей лежал не в скудости людского потока, а в жадности самого казначея. Цели Эдда нельзя было назвать неправильными, Держи Монета мечтал наладить крепкие торговые связи между живущими на севере гномами и крупнейшим торговым центром Эрмса — Алиссией. По Вороновке, пусть небольшой, но глубокой и пригодной для судоходства реке, бегущей по равнине, можно было переправлять множество товаров между богатейшими землями Эрмса. Гномы были отнюдь не против того, чтобы наладить торговлю с людьми и отдавать свои знаменитые кузнечные поделки, намного превосходящие красотой и качеством произведения людей, в обмен на овощи, муку и хмель. Первые торговые сделки прошли успешно, именно тогда горный народец и подарил князю великолепное мифрильное копье в знак своей дружбы. К несчастью, в дальнейшем переговоры зашли в тупик, и виной тому стала жадность Держи Монеты. Мало того, что земли гномов никогда не входили в состав Великого Королевства, а посему все их товары облагались общегосударственной пошлиной, вдобавок Эдд, решивший выжать из карликов всё, что можно, убедил князя назначить дополнительные торговые сборы, а также сильно завысить все цены на отпускаемые соседям товары. Гномы обиделись. А обиды свои они помнили долго. В результате по Вороновью не только не пошли караваны из Северного Всхолмья в Алиссию и обратно, но и наши крестьяне лишись возможности приработка, поскольку гномы закрыли все располагающиеся на границе равнины торговые посты. У кого они стали закупать необходимые для себя товары, никто в Вороновье не знал. Эдд Держи Монета уверял, что гномы просто блефуют, и рано или поздно их запасы кончатся, и низкорослые купцы вернутся вновь. Однако с тех пор прошло более трех лет, и со стороны Северного Всхолмья к нам никто так и не спустился. Алиссия тоже не спешила баловать нас активной торговлей, немногочисленные купцы изредка появлялись на южной мельнице, пытаясь затариться по дешевке мукой да продать нехитрые предметы обихода, требовавшиеся немногочисленному населению Вороновья. В результате почти наполовину наша долина представляла собой необжитую, малонаселенную землю.
Вскоре дружина вышла на небольшую, изрядно поросшую травой тропинку, она указала нам верное направление к замку. Через полчаса впереди показались высокие верхушки деревьев. Тропинка уверенно заворачивала к ним, прочерчивая путь через небольшую полосу соснового леса. Эдакие островки деревьев, выросшие в океане травы, периодически попадались в Вороновье и служили для жителей княжества источником строительного материала. Оторвавшись от созерцания природы, я посмотрел сначала на Романха, а потом на князя. Время близилось к полудню, и пора было сделать привал. Мало того, что мой желудок уже начинал мурлыкать, требуя пищи, так ещё раны князя во время стоянки осмотреть было отнюдь не лишним. Особого беспокойства за господина Герхарда я не испытывал, но всё же длительный переход мог сказаться на сломанной руке лорда.
К несчастью для дружины, ни князь, ни ветеран не собирались останавливаться. Видимо, оба торопились добраться до замка как можно быстрее. Несмотря на ярое желание заморить червячка, меня это вполне устраивало, каждый взгляд на принцессу Люцию наполнял мою душу счастьем и неописуемым восторгом, но прислуживать капризному созданию в пути, выслушивая жалобы на варварский быт, мне вовсе не хотелось. Видимо, Романх и господин Герхард были здесь со мной солидарны. Без остановок дружина направилась дальше.