Дым рассеялся так же быстро, как и возник. Утерев слезы, я посмотрел в сторону костра и убедился, что контрабандист прав. Заплечного мешка Жупеля, в который мы сложили все припасы, не оказалось на месте.
— Хватай его! — закричал контрабандист, первым бросившись вдогонку.
Незнакомец не успел уйти далеко. Подлый ворюга вприпрыжку убегал к густым болотным елям, унося с собой заветный мешок. Ростом и телосложением негодяй напоминал гоблина, вполне вероятно, им он и являлся, хотя точно сказать было нельзя. Толстая мешковатая мантия с капюшоном полностью закрывала его тело и голову от посторонних глаз. Впрочем, порядочный гном никогда бы не опустился до того, чтобы предстать перед людьми «голым», ну, то бишь, без одной (хотя бы) кольчуги. Да и половинчик, если честно, вряд ли был способен так лихо скакать по болотным кочкам, перепрыгивая вязкие лужи.
— Уходит, гадина! — взревел Жупель.
Люция, чуть оправившаяся от кашля, швырнула в незнакомца магическую искру. Увы, заклинание лишь подстегнуло вора. Искры вскользь прошлись по телу и слегка подпалили мантию, заставив незнакомца бежать ещё быстрее.
Я тоскливо взвыл, умоляя Светлого Владыку уберечь меня от грязного греха сквернословия. Догнать вора мы уже не могли. Жупель, не в пример мне, оказался не готовым спокойно смириться с потерей.
— Стой, козявка эльфийская, — закричал контрабандист, бросившись в погоню.
Незнакомец и не подумал воспринять слова Жупеля всерьез. Ухватив мешок поудобнее, он скрылся средь еловых веток. Контрабандист нырнул вслед за ним и тоже пропал.
— Полюбастики! Грибочки! Яды! — послышался знакомый голос, — все, что нажито непосильным трудом! Стой, гадина, убью! АААААА!! Ох, ты ж етить!!! Ой….Аааааййй!
Яростные крики сменились болезненными воплями. Мы обеспокоено бросились к деревьям. Ещё не хватало, чтобы вор решил развернуться и схватиться с Жупелем один на один, когда разъяренный контрабандист был готов только преследовать, а уж никак не защищаться.
По счастью, гоблин не успел уйти далеко. Раздвигая колючие ветки, я начал пробираться сквозь еловый бурелом. Люция направилась следом. Одна из веток, неудачно отброшенная мной, хлестнула обратно и чуть не ударила девушку по лицу. В последний момент принцесса успела отпрыгнуть в сторону. Я рассеяно развел руками, стесняясь, во-первых, собственной неуклюжести, а во-вторых, яркой мысли, которая сверкнула в голове у Люции. Вообще-то подобных слов, а уж тем более их связок, благородной принцессе знать не полагалось.
— Помогите мне! — крикнул Жупель.
— Где ты? — переспросил я.
— Тут!
— Где тут!? — рассердилась Люция.
В последний момент я едва-едва успел остановиться. Люция врезалась мне в спину. По счастью, девушка оказалась слишком легкой, чтобы сдвинуть мою тушу хоть на пядь. И благодаренье Светлому Владыке! Буквально передо мной простирался узкий, не шире одного шага, но глубокий овраг, предательски замаскированный низкими, но густыми елями. Даже опытный лесной охотник не смог мы установить более коварную ловушку. По счастью, на дне оврага оказалась не яма с кольями, а куча внушительных валунов, но Жупелю, свалившемуся с высоты почти в мой рост, мало уж точно не показалось. Нелюдь стонал и отчаянно пытался закрыть рукой кровоточащую рану на ноге.
— Проклятье! — захрипел контрабандист, — ворюга сбежал! Последнее забрал, сволочь!
Я покачал головой. Жупелю сейчас следовало больше думать о собственном здоровье. Оставалось надеяться, что гоблин ничего не сломал. Присев на корточки, я ухватился руками за край оврага, а затем аккуратно спрыгнул вниз.
— Встать сможешь? — спросил я.
Контрабандист чертыхнулся и попробовал согнуть ногу. Лицо гоблина исказилось от боли, но движение ему удалось.
— Пальцами пошевелить можешь?
— Да, — ответил гоблин.
Я удовлетворенно кивнул. По правде говоря, славному искусству лекаря в Вороновском Монастыре обучали слабо. В основном мы уповали на магию. Посему я знал, что при подозрении на перелом следовало попросить больного пошевелить пальцами, ну, а дальше действовать по обстоятельствам. Следовало либо прочесть целебную молитву, либо, если рядом находились другие пациенты в ещё более тяжелом состоянии, допускалось ограничиться простым благословением Господнем и ободряющей фразой: «До свадьбы заживет!».
— До свадьбы заживет! — сказал я Жупелю.
Гоблин громко выругался, сообщив, что любая приличная гоблинка эдакого жениха сама на кладбище отнесет, предварительно камешком по балде стукнув. Ну, а неприличная и ленивая займется поиском нового хахаля при ещё тепленьком супруге.
Посочувствовав местным нравам, я достал из сумки с травами корень светлолистика. По счастью, целебное растение ещё не успело сгнить и в полной мере сохранило свои питательные соки.
— Вот, пожуй! — произнес я, сунув корешок Жупелю, — только не глотай. Боль утихнет.
Гоблин шумно зачавкал, вгрызаясь в светлолистик оставшимися зубами. Буквально через минуту Жупель перестал стонать и даже улегся поудобнее. Я перевел дух. Корешок подействовал. Светлолистик не даром ценился всеми лекарями и знахарями, как великолепное обезболивающие, к тому же не магическое, то есть не имевшее побочных эффектов (ну, кроме разве что слабительного, но лишний раз до кустов добежать — это ещё никому не повредило).
— Давай выбираться, — сказал я нелюдю.
Жупель кивнул. Забыв про отвращение, я протянул гоблину руку и помог ему подняться. Конечно, от простого рукопожатия с нелюдем ещё никто никогда не умирал, но преодолеть древние предрассудки оказалось не так-то просто. Впрочем, Люции эти самые предрассудки не помешали надрать гоблину уши. Так что и мне — простолюдину — брезговать не стоило.
Так или иначе, но контрабандист являлся нашим союзником. Как-то само собой, но мы поверили гоблину. Подставив плечи, я подсадил Жупеля и помог ему выбраться из оврага. Несмотря на боль, гоблин довольно уверенно передвигал ноги, что вселяло надежду, что он всего лишь сильно ушибся.
Я как раз собирался вылезать из оврага сам, как вдруг Люция воскликнула:
— Эй, а там что?
Мы с Жупелем повернули головы в указанном направлении.
— Да это же моя сумка! — воскликнул гоблин.
Действительно, на дне оврага, буквально в пяти шагах от меня лежал мешок контрабандиста, по виду такой же пухлый, как и раньше. Жупель на радостях едва-едва снова не свалился в овраг. По счастью, Люция его удержала.
— Но зачем он выбросил мешок? — спросила девушка.
Я пожал плечами.
— Возможно, вор упал в овраг, но сумел подняться и убежать, а мешок со страху выронил.
Жупель отрицательно покачал головой.
— Вряд ли, провалиться в эту щель и сразу же суметь подняться? Не верю! Готов биться об заклад, что этот прыщ отлично знал об овраге, а потому и убегал в эту сторону, рассчитывая на погоню.
— Логично, — кивнула Люция — но зачем красть мешок, а потом выбрасывать его в овраг?
Я подозрительно уставился на сумку. Не оставил ли ночной гость какого-либо подвоха? Незнакомец определенно был способен выкинуть что-нибудь эдакое. За примером далеко ходить не требовалось.
— А что вор бросил в костер? — спросил я.
— Видимо, мешочек с дымовым порошком, — пояснила Люция, — я уже видела подобные в столице на одном из городских праздников. Алхимики поджигают их лучиной или бросают в костер, и всё в округе на пару минут заволакивает дымом. На самом деле, так себе фокус. Говорят, что раньше праздники проходили куда как зрелищнее.
Я кивнул, в древних книгах до сих пор сохранились описания о древнем турнире магов, проводившемся раз в год в столице Великого Королевства. И дворянам, и простолюдинам доставляло огромное удовольствие смотреть, как маги и чернокнижники пытались ухлопать друг друга на арене с помощью молний, огненных шаров, призывных демонов и т. д. Увы, с точки зрения Отцов Церкви турнир имел всего один, но зато какой недостаток! По результатам дуэлей, как минимум половина чернокнижников (то есть еретиков) оставалась в живых, что было ровно вдвое больше, чем нужно. Положение удалось исправить только с окончанием гражданской войны и объявлением магии вне закона. Учрежденная тогда Святая Инквизиция к очередному празднику организовала уже не магический турнир еретиков, а их массовое сожжение на кострах. Народу, впрочем, это тоже понравилось. На празднике тогда выступали с пламенными речами лучшие проповедники церкви, бесплатно раздававшие лучшее монастырское вино и призывающие пить за здоровье нового праведного короля и за победу дела Светлого Владыки во всем Эадоре.