Почти сразу послышался жуткий скрежет, а по рукояти оружия прошла длинная трещина.
— Мигом залатаем! — утешил контрабандиста Тяп-Ляпик.
Жупель тяжело вздохнул. Лицо гоблина выражало всё большие сомнения.
— Может, и впрямь приобрести обновку! — вслух подумал контрабандист.
Тяп-Ляпик охотно закивал.
— Вечного ничего нет! — согласился профессор.
Тяп-Ляпик сильно потряс оружие. Изнутри выпали две поломанные шестеренки. Профессор ещё более энергично заработал клещами, наглядно доказывая нам своё высказывание. У этого гоблина вечного, уж точно, ничего не было.
— Вот, смотрите, — указал на одну из стен Тяп-Ляпик, — моя лучшая модель!
Мы повернулись в указанном направлении. На стене висело внушительное чучело головы василиска, в широко раскрытой пасти которого крепился массивный арбалет. Даже для человека, не говоря уже о гоблине, оружие выглядело великовато, но общий вид его завораживал. Линии арбалета казались идеальными. Многочисленные шестеренки и пружины, коими изобиловали все работы Тяп-Ляпика, здесь, уж не знаю почему, смотрелись весьма гармонично. От самого оружия исходило мягкое синеватое свечение, без сомнения, свидетельствовавшее о мощном колдовстве. Я поразился — по негласному убеждению всех ученых и мастеров Эрмса, смешивать магию и механику в одном предмете ни в коем случае не следовало. Волшебство, в отличие от математики, являлось довольно-таки неточной областью познания. При этом, чем могущественнее заклинание, тем порой непредсказуемее выходил результат. В волшебном предмете иногда проявлялись самые неожиданные и неприятные свойства. Если же речь шла о заколдованных механизмах, риск становился ещё выше, в этом случае волшебник и помогающий ему инженер должны были очень четко представлять все детали и тонкости своей работы. Одно дело, когда в заколдованном мече вдруг проявлялись свойства разумной сущности, и оружие начинало разговаривать со своим владельцем, и совсем другой разговор, когда схожими свойствами начинал обладать механизм, предназначающийся для закрытия ворот замка, особенно если на его приступ двигалась вражеская орда. Несмотря на ярое негодование Отцов Церкви, важнейшие для обороноспособности страны механизмы не допускалось даже окроплять святой водой. Особо фанатичных священнослужителей часто вышвыривали, с разбитыми физиономиями, из палат Королевской Гильдии Инженеров и Архитекторов. Конечно, раз в столетие рождались мастера, способные объединить точность механики и непредсказуемую силу магической энергии, но, как правило, эти бедолаги подвергались жуткой травле со стороны целой армии завистников, считавших своим долгом "подрезать крылышки" проклятому выскочке.
Очевидно, что профессору, вместе с убиенной супругой, удалось-таки сотворить настоящий шедевр. Я заметил, что на рукоять оружия ведьма заботливо скопировала из книг разнообразные оккультные символы. Если верить надписям, арбалет защитили от: стихий, проклятий, заговоров, магических бурь, астрального воздействия и даже гремлинов. Хотя последнее являлось лишь профанацией для наивных дураков и поводом накрутить цену. Ведь любому мало-мальски разумному человеку прекрасно известно, что никаких гремлинов не существует.
— Интересная вещь, — дипломатично заметила Люция.
— Лучшая! — гордо поправил Тяп-Ляпик, — не обращайте внимание на громоздкие размеры! Я использовал особое дерево. Нанятые мной авантюристы вырезали священную рощу фей. Ветка, из которой сделан арбалет, срублена со ствола благословенного дуба — хозяина леса! Отчего рукоять не только прочная, как сталь, но и необычайно легкая. Даже ребенок играючи справится с этой махиной. Механизм двухзарядный и, более того, тут впервые внедрена и опробована новейшая система повышенной скорострельности имени Тяп-Ляпика. Голову даю на отсечение, что опытный стрелок при должной сноровке успеет сделать аж четыре выстрела до того, как противник успеет просто обнажить оружие. Плюс дополнительный магический урон и дальнобойность. С таким оружием великие герои убивают драконов и создают империи! И, знаете что, именно такие шедевры, как моя работа, и делают из рядовых неудачников великих героев!
Тяп-Ляпик гордо улыбнулся.
— Мой шедевр — ваш, всего за пять тысяч золотых и пятьсот волшебных кристаллов! — сообщил он.
Почему-то ни я, ни Люция даже не удивились. Мы просто отвернулись от "шедевра". Жупель, видимо, уже давно знакомый с местными ценами, злобно произнес:
— Возможно, если бы ты изобрел губозакатывальную машину и применил её на себе самом, то товар бы лучше брали, что в итоге увеличило выручку.