Князь раздраженно замотал головой:
— Нет уж, — произнес он, — честь не позволяет идти на такую подлость. Мне не нужен трон ценой крови.
В следующий миг на господина снизошло озарение, к которому я его столь долго подводил.
— Так, значит, принцесса Люция приняла меня за одного из тех негодяев, что презренно считают себя рыцарями и имеют наглость свататься к ней, дабы убить её брата! — взревел лорд.
Я кивнул. Князь раздраженно сжал кулаки.
— Это недоразуменье! — заявил он.
— Боюсь, Вашему Превосходительству будет нелегко убедить в этом принцессу! — сказал я.
Князь задумался.
— Я должен с ней объясниться, — сказал он, — но как?
— Славным подвигом! — предложил Деррик.
Романх прыснул. Я пожал плечами и произнес:
— Не думаю, что это поможет!
Князь на пару с Дерриком изобразили на лицах глубокое негодование. В данный момент, если снять пометку о разнице в их внешнем виде и происхождении, они сильно напоминали родных братьев. Сама мысль о том, что славным подвигом не всё и не всем в этом мире можно что-то доказать, кажется, приводила их в уныние.
— Что же делать? — спросил князь.
Вопрос этот был адресован всем. После недолгого молчания Романх внес предложение:
— Думаю, проблема не в Вашем Превосходительстве, просто душа принцессы в данный момент пребывает в растерянности! К тому же, Её Высочество могла устать с дороги. Думаю, надо дать ей время. Вскоре всё уляжется, и принцесса осознает всё благородство души Вашего Превосходительства.
Князь в задумчивости почесал подбородок.
— Но сама мысль о том, что принцесса плохо думает обо мне, уже сейчас разрывает мне сердце, — сказал он.
И тут лицо господина воссияло в улыбке:
— Придумал! — восторженно сказал он, — нам нужно развеять сомнения в душе принцессы. В этом ведь всегда помогает вера! Так?!
Князь снова перевел взгляд на меня, ожидая ответа на свой, в общем-то, весьма и весьма философский вопрос. По счастью, в распоряжении служителей церкви был испытанный годами прием — приводить цитаты. Другими словами, если ты не знал ответа или боялся брать на себя ответственность, стоило тут же припомнить слова кого-нибудь из святых Отцов Церкви. Таким образом, вроде как не ты, а древние книги давали совет. Как же показала практика разнообразных войн на религиозной почве, толковать древние рукописи можно по-разному. А уж чего-чего, изречений я знал немало:
— Как писал в своей четвертой книге Святой Великомученик Феофан Миролюбский, — начал я, — "Однажды наводнение уничтожило целое рыбацкое село. Но не горевали жители, а построили новые дома, но не спросили они на то благословения Светлого Владыки, и стихия пришла вновь. И горе обуяло рыбаков. Тогда сказал им я: всё, что стоит сделать, стоит сделать с верой!".
— И чем дело кончилось? — спросил Романх.
— Святой Феофан принял дары жителей рыбацкого поселка, благословил их и сказал, чтобы они, помимо домов, строили ещё и плотину. С чувством доброй веры, разумеется, — объяснил я, — когда работа была закончена, Миролюбский освятил постройку, и та выдержала все следующие удары природы.
Князь кивнул.
— То-то же, — произнес он, — боюсь, принцессе сейчас не хватает именно этого — доброй веры, и Её Высочество не может отличить благородство от интриги и обмана.
— Действительно, — согласился Романх, — возможно, в монастыре найдутся священники, что смогут успокоить принцессу!
Князь отрицательно замотал головой:
— Я не могу ждать, — заявил он, — до замка мы доберемся через полтора-два дня, плюс ещё столько же времени нам потребуется, дабы попасть в монастырь. Пусть лучше Англир с ней поговорит!
— Я, Ваше Превосходительство?! — глаза мои полезли на лоб от изумления.
— Почему бы и нет?! — заметил князь, — ты, Англир, лидер светлых братьев дружины. Человек начитанный, знаешь много святых текстов.
— Но мой сан? — начал было я.
— Ерунда! — отрезал князь, — ступай и поговори с принцессой. Возможно, тебе удастся её убедить в моих светлых намерениях. Приложи все силы. Понял меня?
— Да, Ваше Превосходительство! — произнес я.
— Прекрасно! Теперь ступай!
Я почувствовал себя приговоренным к казни. С другой стороны, у меня появилось официальное разрешение ещё раз увидеть принцессу, причем вблизи. Ещё раз посмотреть в её глаза, может, даже оказаться настолько близко, чтобы вдохнуть запах её волос. К тому же, если она решит исповедать мне свои тайны, то она наверняка захочет прошептать их на ухо, и её губы…