— Всё будет, cara mia, всё будет, — успокаиваю девушку, малость приглушая ярко разгоревшуюся жажду крови. — Вдобавок всю такую неопытную никто не собирается отправлять в пекло с высоким и бесполезным для нас риском. Объект доставят в тихое и укромное место, после чего можешь делать с первой частью оплаты всё, что душе заблагорассудится. Зато потом, смотря по ситуации, будешь отрабатывать полученный аванс. И ждать второй части платежа, которая сейчас в тюрьме обретается. Разумеется, деньги и прочие полезные для жизни мелочи автоматически входят в комплект.
— Если такими бывают «дьявольские искушения», то странно, что им не все здравомыслящие люди поддаются, — искривила губы в подобии злой улыбки Ласточка.
— Смиренная паства ну или, смотря по ситуации, добропорядочные советские и постсоветские граждане в ответ на предложение могут лишь протестующе блеять или цитировать кодекс юного коммуниста/демократа. Для того, чтобы поддаться тому самому «искушению», нужна хоть минимальная решительность и сила воли. Ах да, ещё категорическое нежелание быть жертвой. А это, увы и ах, доступно далеко не каждому.
— Я не жертва!
…хотя тебя и пытались ей сделать. Не вышло. Теперь надвигается время расплаты. Пока же обсудим ещё пару-тройку нюансов, после чего вернёшься в книжный. Дорабатывать полагающийся добропорядочной девушке рабочий день.
Ирония в слове «добропорядочной» была, как по мне, очевидной даже для тех, кто с восприятием интонаций не особо дружил. Как бы то ни было — удачно получилось. Ласточка и на контакт пошла, и оказалась чрезвычайно воодушевлённой обрисованными ей перспективами. Оставалось выполнить «авансовый платёж» и пронаблюдать за тем, как она будет реагировать до, во время и после самого действа. Интуиция мне подсказывает — если и предстоит чему-либо удивляться, то исключительно степени решительности и жестокости этой девушки. Женская ярость — она такая, особенная и запоминающаяся.
Интерлюдия
Интерлюдия
Хороша ночь в Новиграде, особенно в летнюю пору. Причудливо перемешанные здания, начиная от ещё тех, дореволюционных в центре города, заканчивая многоэтажными башнями, выстроенными совсем недавно. Памятники просто и архитектурные. Горящие завлекающими огнями немногочисленные покамест вывески работающих и по ночам заведений. На фоне довольно тусклых уличных фонарей они смотрелись золотыми монетами среди невзрачных медяшек. Редкие машины, рычащие моторами, проносящиеся по дорогам и частенько подскакивающие по выбоинам в асфальте, который уже давненько стоило привести в порядок, но у властей до него явно руки не доходили. Или просто не имелось денег, большей частью украденных и пущенных на совсем иные, куда более важные для них самих потребности.
Впрочем, это всё было обычно, привычно и никого не удивляло. В отличие от разгорающихся в нескольких местах пожаров, причём ярких таких, которые никак не наводили на мысль о случайности или там небрежном обращении со спичками.
Вот не то кафе, не то ресторан «Арлекин», работающее чуть ли не круглосуточно. Приносящее своему хозяину, Окулисту, немалый доход. Естественно, большая его часть шла вовсе не от желающих выпить-закусить, а от иных клиентов. Тех, кто заказывал вроде как обычную чашку чая или кофе, но вместе с этим получал от «случайно» проходящего мимо человека «чек» с героином или там уже забитый косяк с анашой. Деньги же… они были как бы чаевыми официантам. Не самый лучший подход к скрытности, но ожидать тонкой работы от тех, кто заправлял этим бизнесом — это просто смешно.
И вот теперь деньги, находящиеся в кассе, выгребли подчистую трое даже на вид бешеных отморозка с двумя обрезами и потертым ПМ наперевес, пальнувшие пару раз для острастки в воздух, а ещё одну пулю загнавшие аккурат в живот дёрнувшемуся было быку из числа парочки постоянно находящихся на этой «точке». На прощанье же, не желая уходить тихо, по-английски, бросили пяток коктейлей Молотова, да так, чтобы точно всё вокруг загорелось и разгорелось до такой степени, что просто так не потушить.
Несколько киосков в разных частях города, в которых чем только не торговали. Тут схема действий была и вовсе проста. Подъехать, показать ствол находящейся внутри продавщице или продавцу, тем самым напугав до стука зубов и слабости в коленях и иных частях тела. После этого лишь один короткий приказ выметаться и вот она, открытая дверь и убегающая куда подальше человеческая фигура. В лучшем случае убегающая, потому как подряженные на дело дети городских окраин могли и по морде как следует дать и, если вдруг продавщица оказывалась немного симпатичной… Эксцессы исполнителей, они такие, их порой предсказать просто невозможно.