— Интересно, — Дживон скрещивает руки на груди и задумывается.
— Говорю же, мне всегда есть, что отмечать, — ухмыляется Чонгук.
— Как ты убедишь его? Того омегу. Что бы там ни было, почему ты уверен, что он открыто пойдёт против брата, и более того, расскажет тебе самую важную тайну и единственный козырь людей против оборотней? — скептически спрашивает Дживон.
— Я просто его попрошу, — не задумывается Чонгук.
— Не слишком многое на себя берёшь?
— Он же омега, отец, — приподнимает бровь Чонгук и усмехается. — Он не устоит перед моим обаянием. Я бы сказал, что он уже не устоял. Я его герой сейчас, спаситель. Он, я уверен, даже должным себя чувствует. Просто доверься мне, отец, и очень прошу, не мешай, а самое главное, в мои отношения и игру с ним не вмешивайся. Я всё сделаю, как надо, и мы будем править всем Бетельгейзом.
***
Чонгук почти каждый день приходит в больницу, спрашивает врачей о состоянии Юнги и сразу заходит к нему в палату. Омегу постоянно искусственно усыпляют, вкалывают обезболивающие, и он почти не приходит в себя. Чонгук заходит в палату, пару минут даёт волку насладиться его обществом и уходит, оставив запах, с которым пробуждается Юнги и начинает думать, что у него помутнение рассудка. За эти десять дней в больнице он ни разу не увидел Чонгука, но его запах всегда присутствует в палате. К концу второй недели Юнги навестил Чимин, который пока всё ещё под наблюдением и даже перенес небольшую операцию на нос, который Хосок всё-таки разбил. Чимин пришел в себя только на третий день и передвигаться ему разрешили сегодня с утра, и он первым делом пришёл к другу. У Чимина узнать что-то новое не удаётся, потому что блондин сам пока не до конца понимает, что происходит. Чимин только говорит, что всё хорошо, что они в Сохо, и что Тэхён с ним рядом. Юнги рад видеть друга и тому, что у того всё в порядке — спросить у него о Чонгуке он стесняется.
В очередной из этих похожих друг на друга пробуждений, когда Юнги не знает ни день недели, ни число, он находит рядом с собой в постели плюшевого Снорлакса. Юнги не особый поклонник покемонов, но этого пузатого неваляшку из сотни узнает. Юнги протягивает руку и, подтащив игрушку ближе, прижимает к себе. Снорлакс пахнет Чонгуком. Юнги засыпает в обнимку с новым другом, дыша любимым запахом.
***
Чонгук еле досиживает до конца совещания, всё время смотрит на часы. Сегодня Юнги хочется видеть просто невыносимо. Хотя видеть его хочется всё время. Попрощавшись с гостями, он предупреждает отца, что опоздает на совместный ужин с семьей, и сразу спускается к своему порше. Сперва Чонгук просто обязан глянуть на спящего омегу. Это стало своего рода традицией для альфы. Каждый день один раз Чонгук ездит в больницу, проводит рядом с спящим парнем двадцать минут и уходит. А вчера он даже купил ему Снорлакса. Чонгук сам не понимает, что это был за странный порыв, но проезжая мимо магазина игрушек и увидев его в витрине, сразу решил, что подарит его Юнги.
Чонгук никогда никому не дарил игрушек — цветы, украшения, дорогие подарки — всегда. Несмотря на противоречивые чувства и мини войну с самим собой, Чонгук в итоге сдался и игрушку всё-таки купил. На самом деле, каждый раз уезжая из больницы, альфа обещает себе, что завтра не вернётся. Напоминает себе сотню раз, кто этот омега и откуда, но стоит очередному дню подойти к концу, как Чонгук срывается в клинику. Он убеждает себя, что пока омега в больнице, лучше с ним чаще проводить время, не позволять ему сомневаться в своих лучших намерениях, твердит себе, что это всё ради его целей, но каждый вечер сидя у постели Юнги, всё больше понимает, что цели тут ни при чём. Этот омега завладел его вниманием, его заботой, всеми его мыслями.
Чонгук идёт по чётко уже изученному маршруту и останавливается напротив хорошо знакомой двери. Альфа аккуратно дёргает за ручку, чтобы не побеспокоить омегу и входит. Чонгук на несколько секунд застывает на пороге, увидев, как сладко спит омега, прижимая правой рукой к себе игрушку. Чонгука сшибает цунами нежности, он с трудом сдерживает внутренний порыв подойти ближе и коснуться паренька, провести пальцами по нежной коже. Чонгук вообще сейчас не против оказаться на месте игрушки. Он прикрывает за собой дверь и подходит к койке. Слушает размеренное дыхание парня, мрачнеет от этих многочисленных проводов, тянущихся из его рук, и опускается в кресло рядом. Даже волк Чонгука сидит спокойно, молча наслаждается моментом.
Альфа не удерживается, протягивает руку и невесомо поглаживает щёку омеги. Юнги смешно морщится сквозь сон, а Чонгука кроет. Чертову омегу хочется затискать до смерти. Посадить себе на колени и играться. Послушать его недовольство, зарываться в волосы без страха быть пойманным, водить губами по так невероятно пахнущей коже, послушать биение его сердца, положив голову на грудь. Чонгука раздражают его же желания, а самое страшное, его неспособность ими управлять. Когда этот омега превратился в сборник фетишей альфы, он сам пропустил. Чон резко поднимается на ноги, понимая, что пока он ни одно из своих желаний в реальность не превратил — надо уходить. Но Юнги ближе к себе притягивает Снорлакса и разлепляет веки. Чонгук теряется. Взрослый альфа, которого боится и уважает весь город теряется перед каким-то омегой, тем более человеком.
— Ты очнулся? — Чон говорит первое и самое очевидное.
Юнги, не моргая, смотрит на альфу, пытаясь прочувствовать грань между реальностью и миражом. Он отчётливо слышит его голос, чувствует его запах всё ярче — вся вселенная Юнги концентрируется в этом смотрящем на него своими бездонными глазами мужчине.
— Спасибо за Куки, — севшим ото сна голосом бурчит омега. — И за то, что спас — тоже спасибо. —Юнги опускает взгляд, теребит ухо игрушки и нервно покусывает свои губы.
— Куки? — недоумевает Чонгук. — Я думал, это Снорлакс.
— Это Снорлакс, — улыбается Юнги. — Просто его имя длинное и неудобное, а мне пока говорить сложно. Так что я назвал его Куки.
— Он на тебя похож, — возвращает ему улыбку альфа.
— Похож? — искренне удивляется омега.
— Ну, как минимум цветом, — смеется Чон, указывая взглядом на волосы омеги.
Юнги снова улыбается — Чонгук воздухом давится. Альфа моментально прячет взгляд, даже шаг назад делает — подальше бы от него отойти, вообще, лучше бы сбежать, километры между оставить и дорогу назад не найти. Потому что рядом с ним Чонгука больше нет. Альфа с трудом затыкает проснувшегося зверя, старается не реагировать на прошитое током нутро. Чёртов мальчишка пробуждает в нём новые, никогда ранее не испытываемые чувства, и от того, насколько они прекрасны — Чонгук на ногах еле стоит. Опускается вновь в кресло и смотрит омеге в лицо, глаз оторвать не в состоянии.
— Как ты себя чувствуешь? — с трудом собирается альфа.
— Не знаю, — грустно говорит Юнги. — Я хочу уже выйти отсюда, но даже эту мысль до конца редко додумываю, я всё время сплю.
— До этого тебе постоянно делали уколы, чтобы ты спал, теперь не будут. Тебе уже лучше, совсем скоро ты выйдешь отсюда. Скажи лучше, что тебе еще принести? — Чонгук мнется, каждое слово подбирает с трудом, хотя скорее с трудом перекрывает тот поток слов, который сейчас готов вырваться наружу.