— Я не смогу, — хрипит Чон ему в грудь, ногтями паркет царапает, лишь бы не разрывало так, не скручивало.
— Сможешь, — Мун чёрные волосы поглаживает, легонько губами лба касается. — Ты всё сможешь.
Чонгук до синяков в ладони руку омеги сжимает, чуть не трясётся, всё собрать себя с паркета пытается. Заверяет себя, что это всё нереально, что его мальчик не носит чужого ребёнка, что не связал свою жизнь с другим, что не смог бы такую казнь чёрному волку выбрать. А Мун так же боится, переживает, всё поглаживает, подбадривает, сам с трудом держится, чтобы не разрыдаться. У Чонгука боль какая-то запредельная, выворачивающая наизнанку, она Муну под кожу пробирается, тонким слоем льда её покрывает. Омега сам рад бы её забрать, лишь бы сыну участь облегчить, но она щупальца в Итоне именно к Чонгуку протянула, всего оплела и внутри засела, растворяет его в этой агонии, на вечные муки обрекает. У Чонгука впереди чёрная-пречёрная бездна: ни надежд, ни желаний, ничего. Он уже на самом краю встал, смотрит в неё, а она приглашающе двери раскрывает, скрюченные уродливые пальцы к альфе тянет, обещает, что будет только больнее. И Чонгук верит. Потому что без Юнги Чонгук и есть боль.
========== 22. ==========
Комментарий к 22.
Music: Sigrid – Everybody Knows
пока она поет, я вижу картину в кофейне по кругу.
https://soundcloud.com/angela-ferrer-4/everybody-knows-sigrid-from-justice-league-ost
***
— Как он это делает? Как он добирается даже до тех оборотней, которые Сохо никогда не покидали! — Дживон со злостью отталкивает чашку с кофе и смотрит на сидящего напротив сына. Семья Чон впервые за долгое время завтракает вместе, пусть и без Тэхёна, который просто скинул смс, что очень занят.
— Я не понимаю, границы охраняются, перебежчиков почти нет, а мы погибаем. Оборотни мрут, как мухи. Как только кому-то плохо, сразу докладывают нашим учёным, и на несчастном проверяют все вакцины, над которыми столько времени мы работаем, но ничего не помогает, пара часов, и оборотень просто угасает. Я уже голову потерял думать, — продолжает альфа. — А завтра свадьба, мне бы ей заниматься, а мы только гробы заказываем.
— Не будет никакой свадьбы, — Чонгук отодвигает тарелку так и не притронувшись к омлету.
— Не понял, — растерянно говорит Дживон.
— Свадьбы не будет. Мне сейчас не до неё, — твёрдо заявляет Чонгук и шумно выдыхает.
— Сынок, война, смерти, это всё преследует нас всю жизнь, это же не значит, что свадьбу надо отменить или отложить, — недоумевает альфа.
— Отец, я всё обдумал и решил, — Чонгук массирует ладонями виски и тянется к кофе. Бессонная ночь, проведённая на полу на коленях Муна, даёт о себе знать головной болью и вялостью. — Сейчас не время думать о свадьбах, закатывать пирушки и, вообще, развлекаться. Мне нужно окончательно решить вопрос с Мин Хосоком, защитить свой народ. А жениться я успею, и не факт, что на Рене.
— Что это значит? — восклицает Дживон и встаёт на ноги. — Что ты несёшь?
— Сядь, отец, — цедит сквозь зубы Чонгук и даже не двигается. — Ты не в том возрасте, чтобы так сильно нервничать. Всё, что я решил, я тебе уже изложил. Не вижу смысла повторяться.
— Дорогой, — Мун кладёт ладонь на руку мужу и успокаивающе поглаживает. — Пожалуйста, не нервничай. Чонгук знает, что делает.
— Ни черта он не знает! — альфа сбрасывает руку супруга. — Мы уже забронировали ресторан, пригласили самых важных оборотней Бетельгейза, даже в СМИ сводка пошла, и ты сейчас объявляешь, что отменяешь свадьбу? Ты чем вообще думаешь? Как я буду в глаза отца Рена смотреть? Кем ты нас выставляешь перед всем городом?
— С Реном у меня встреча через час, я сам лично ему всё скажу, уверен, он и его семья поймут, а если нет, то это не наши проблемы. Никакой свадьбы не будет, — Чонгук поднимается на ноги и выходит из-за стола. — Мне до встречи с Реном надо успеть в офис заскочить, так что прошу меня извинить, — говорит альфа и идёт на выход.
— Ты слышал? Ты слышал его? — Дживон поворачивается к супругу и с неприкрытым ужасом в глазах смотрит на него.
— Слышал, — тихо говорит омега. — Не реагируй так бурно, подумай, насколько Чонгук вырос, насколько стал умнее. Это же важный стратегический ход. Он отменил свою свадьбу, перечеркнул своё счастье, — Мун на последнем слове морщится, но продолжает. — Он показал населению Сохо, что пока оно не в безопасности, он и думать о себе и своей личной жизни не будет. Это красивый ход, который поднимет фамилию Чон до небес в глазах всех оборотней.
— Думаешь? — нахмурив брови, спрашивает Дживон.
— Уверен, — улыбается Мун и целует супруга в щёку. — А теперь езжай на работу, и пусть в медиа отмену свадьбы предоставят именно так, как ты только что и решил, — подмигивает омега.
— Ты знаешь, что ты у меня тот ещё стратег? — смеётся Дживон и поднимается на ноги.
***
— Я скажу ему, — Юнги раскладывает на витрине свежеиспечённые печенья и бьёт Джина по руке, когда он пытается стащить ещё одно с подноса. — Ты же на диете сидишь! Ты сам мне сказал не позволять тебе есть углеводы!
— Я сижу, но мне так больно. От всего этого у меня стресс, я его заедаю, — смеётся Джин и откусывает от печенья. — Так, что ты ему скажешь?
— Скажу, что ребёнок его, — Юнги, придерживая спину, проходит к стулу и опускается на него.
— Тебе бы уже работать перестать, осталось около двух месяцев, ты еле ходишь, ещё здесь горбатишься, — возмущается Ким.
— Работа меня на ногах держит, я не могу сидеть дома и смотреть в окно сутками. И Чимина нет рядом, чтобы развлекал, — устало выдыхает Мин.
— А я тебе пустое место? — обиженно спрашивает Джин и взбирается на стойку.
— Ни в коем случае, — улыбается Юнги. — Просто у тебя альфа, тебе надо с ним больше времени проводить и за ним ухаживать, а не возиться с одиноким беременным омегой.
— Глупости, я успеваю и то, и то, — пожимает плечами Джин. — Так, когда ты ему скажешь?
— Каждый день собираюсь, — Юнги тянется к бутылке с водой на стойке. — Каждое утро я думаю, что позвоню ему, но трушу.
— Особенно после того, что он закатил здесь, — хмыкает Джин.
— Именно поэтому я и хочу ему сказать, хочу расставить уже все точки над «и». Примет он его или нет, поверит он мне или нет, уже плевать. Моё дело — сказать, — уверенно заявляет Юнги.
— Умница. Восхищаюсь тобой. Серьёзно, ты самый сильный омега из всех, кого я знаю. Как решишься, я хочу быть рядом, — Джин спрыгивает со стойки и подходит к парню. — Я вообще бы хотел, чтобы ты ему в лицо сказал, как же я его ахуевшую рожу видеть хочу!
— Нет, я не настолько смелый, — бурчит Юнги. — Я даже от его голоса трушу, не то, чтобы ему в глаза смотреть.
— Ты уж побыстрее решайся, а то такими темпами скоро нам тупо малыша ему в руки вложить придётся, — смеётся Джин. — Ладно, я поеду к своему любимому, интересно, что он сегодня мне подарит. Каждый день по подарку, а ещё ужин сам готовить грозился. Виноватый альфа — моя слабость, — подмигивает Мину омега. — Короче, как осмелеешь, звякни, прилечу, поставишь на громкоговоритель, и послушаю.
***
Течка у Чимина заканчивается так же внезапно, как и начинается. Тэхён находит омегу, сидящим с ногами на стуле на кухне и медленно выкуривающим стащенную у альфы сигарету.
— Давно ты курить начал, притом столько? — косится на пепельницу альфа.
— С тех пор, как мы живём в Итоне, я выкуриваю пачку в день, — тихо говорит Чимин. Чон выдёргивает стул и садится напротив парня.
— Значит, бросишь, — спокойно говорит альфа и, протянув руку, забирает пачку со стола.
— Да, мой господин, какие-нибудь ещё пожелания? — язвит омега и поднимает глаза.
— Только одно, — Тэхён взглядом облизывает распухшие после горячих ночей губы, опускает глаза ниже, по одному рассматривает каждый засос, каждую метку на молочной коже, выглядывающей из-под растянутой майки. — Больше не уходи. Будь всегда рядом. Люби меня.