— Значит, дело не в том, что человеку сложно рожать от оборотня, а в ребёнке. Видимо, он и решает – жить его родителю или нет. Прозвучало странно, но мне так кажется, — говорит Чонгук.
— Это всё так странно, — вздыхает Мин.
— Не будем об этом, — Чонгук поглаживает костяшками лицо омеги. — Ты только что сделал меня самым счастливым существом этой вселенной. Ты подарил мне такое счастье, что целой жизни не хватит на всю мою благодарность. Я люблю тебя, я дышу тобой, и я обещаю, что больше никому, а самое главное себе не позволю сомневаться в тебе, не позволю делать глупости, я и так столько всего натворил.
— Перестань, — Юнги приподнимается и позволяет Чонгуку обнять себя. — Это ведь и моё счастье тоже, — шепчет он альфе куда-то в плечо. — И если ты сейчас не заберёшь малыша у этой четверки — они его разорвут, — смеётся Мин.
— Короче, мы решили, что больше всех он любит Тэхёна, — заявляет Намджун Чонгуку. — Мы не можем отодрать его от твоего братца.
— Это не удивительно, — вздыхает Чон. — Все омеги всегда любили Тэхёна больше.
— Альфы будут проходить через меня, — говорит ребёнку Тэхен и поворачивается спиной ко всем, кто тянется к ребёнку. — Клубы, вечеринки, я только за, но альфу должен лично посмотреть и одобрить, — ребёнок улыбается и будто даже поддакивает.
Чонгук встаёт на ноги и подходит к парням. Ребёнок, который покоится в руках дяди, увидев отца, сразу тянет к нему ручки. В палату входит врач и несколько минут проверяет показания своего пациента, а потом спрашивает Юнги о его самочувствии.
— Я даже не знаю, что сказать, но удивляться мне с вами надо уже перестать, — разводит руками доктор. — Вы можете остаться, а можете выписаться. Будто это не вы только что родили полукровку, — говорит он Мину.
— Я хорошо себя чувствую, только хочу спать, — говорит ему Юнги.
— Я вижу, — восклицает доктор. — Даже рана на вашем плече затягивается. Тогда отоспитесь, наберётесь сил, а потом уже выпишитесь.
— Ты поедешь со мной домой? К нам домой, — спрашивает Юнги Чонгук и впервые так открыто нервничает, боится ответа омеги, боится, что это всё просто сон.
— Поеду, — после небольшой паузы отвечает Юнги и одним словом уничтожает все страхи и сомнения альфы.
— Расходимся, пусть они отдохнут! — заявляет Джин и подскакивает на ноги. — Но когда вы поедете в Сохо, я поеду с вами.
— Зачем нам в Сохо? — недовольно спрашивает его Намджун.
— Затем, что я хочу видеть лицо нашего уважаемого главы стаи, — безапелляционно заявляет Джин и просит всех на выход. Тэхён снова требует малыша, как он говорит попрощаться до утра и, поцеловав его в носик и получив ещё одну улыбку, возвращает брату.
— Мы заберём ребёнка, чтобы вы смогли отдохнуть и заодно покормим, — говорит парням доктор и тянет руки к малышу, но тот начинает злобно рычать, а потом сразу переходит на громкий плач. Чонгук отдаёт ребёнка Юнги, и малыш сразу успокаивается.
— Он не будет мне мешать, покормите здесь, — говорит Мин и начинает играть с ребёнком.
Малыш и вправду больше за всю ночь и звука не издаёт, спит в люльке рядом с койкой под тщательным присмотром своего отца. Чонгук проводит ночь в кресле и бодрствует, охраняя покой своей семьи.
Утром в палату влетает Джин на пару с Чимином, который приехал в Сохо в самую рань. Омеги привозят Юнги одежду, а малышу смешной пушистый оранжевый костюмчик. Тэхён сразу называет малыша «апельсинчиком» и, наигравшись с ним, забирает брата к Намджуну, который распорядился накрыть стол и покормить голодного новоиспеченного отца. Омеги остаются сплетничать и играть с ребёнком. Итон все шестеро покидают уже к вечеру и направляются прямиком в особняк. Юнги всю дорогу переживает, не отпускает руку Чонгука, но альфа успокаивает его, повторяет, что не даст никому в обиду, даже своему отцу. Малыш, любимое занятие которого оказывается сон, мирно посапывает позади в руках Джина.
***
Дживон пьёт свой любимый вечерний кофе с супругом в гостиной и жалуется ему на беспечных сыновей, ни один из которых сегодня не появился в офисе. Мун притворяется, что слушает мужа, а сам всё никак не может избавиться от предчувствия, что что-то произошло, вот только хорошее или плохое, омега понять не может. Мун только тянется к своей чашке на столике, как в дом входит Чонгук со смешным оранжевым свёртком в руках. За альфой заходят Юнги, Тэхён с Чимином и даже Намджун с Джином. Чашка выпадает из рук омеги, и кофе разливается на дорогой ковёр. Дживон ошарашенно смотрит на гостей и первые несколько секунд не знает, с чего ему начать: кричать из-за того, что в его доме опять этот ненавистный омега, или что забившие на него сыновья, наконец-то, соизволили явиться. Мун приходит в себя первым и подбегает к Чонгуку с уже протянутыми руками. Альфа молча вкладывает свёрток в его руки и подходит к отцу.
— Что за… — до Дживона, кажется, понемногу начинает доходить. Он встаёт на ноги и смотрит то на своего супруга, то на сына.
— Я хотел тебя познакомить, отец, — начинает Чонгук и просит Муна подойти. — Это твой внук, — взглядом показывает на ребёнка альфа.
— Не понял… — Дживон продолжает переводить взгляд со свёртка на Чонгука и обратно.
— Это мой сын.
— Но… — Дживон знает, что Чонгук не лжёт, волк альфы чувствует, что ребёнок в руках Муна не человек, но разум всё равно упирается. — Как же так, — он устало опускается на диван, не в силах пока понять и принять правду — у альфы внутри столкновение разума и чувств.
— Подержи его, — Мун подходит к супругу и аккуратно протягивает его малыша. — Он сам тебе всё скажет.
Дживон несмело тянет руки, и стоит Муну положить на них ребёнка, как притягивает его груди. Свёрток чихает, недовольно морщится и смотрит на дедушку глазами своего отца, уничтожая последние сомнения.
Мун, пока Дживон с малышом общается, приказывает прислуге накрыть стол для гостей и убегает на кухню руководить процессом, прихватив с собой Чимина. Чонгук приглашает альф выпить, а Дживон подзывает Юнги и приглашающе хлопает по дивану ладонью. Малыш начинает ёрзать в руках дедушки, капризничает, и Юнги предлагает его забрать, но Дживон, прижимая ребёнка к себе, дёргается назад, заверяя, что сам сможет его успокоить.
— Я помню Чонгука таким же крохотным, он очень на него похож, особенно верхняя часть лица, — говорит альфа. — А вот подбородок и губки твои, — альфу разрывает нежность к крохе, он не в состоянии контролировать своё лицо, на котором расползается радостная улыбка. — У меня не было сына-омеги, хотя я всегда о нём мечтал, мечтал возиться с ним. Всё равно омеги получше альф, но это секрет, моим сыновьям не говори, — подмигивает Мину Дживон. — Теперь у меня внук-омега, — у альфы дрожит голос и непрошенные слёзы заливают лицо.
Юнги просит мужчину так сильно не переживать, у него самого глаза на мокром месте.
— Это минутная слабость, — смеётся сквозь слёзы альфа. — Будет нашим с тобой секретом, — Дживон оглядывается и убеждается, что альфы у бара и далеко от них. — Но я плачу от счастья. Да, у нас не всё было гладко, и я тебя особо никогда не любил, даже сейчас не люблю, это же не по щелчку пальцев. Но я обещаю начать учиться, обещаю, изгладить свою вину, потому что ты подарил моему сыну чудо. Потому что мой сын любит тебя до глубины души. Потому что ты сделал меня самым счастливым дедушкой Бетельгейза.
Юнги утирает кулачками слёзы и молча слушает.
— Чонгук никогда не знал, что такое любовь. Его папа слишком рано погиб, а всю злость от потери он перенаправил на Муна. А я её никогда ему и не выдавал, я не умею особо, всю жизнь работал, вечно в хлопотах. Чонгук привык любовь брать, но сам её не дарил, а потом появился ты. Я надеюсь, ты дашь мне шанс, начать наши отношения заново. И кстати, теперь тебе надо начать беспокоиться, у тебя очень сильный конкурент, — смеётся альфа показывая взглядом на резко притихшего и внимательно слушающего дедушку малыша.
— Он ещё не рычал на тебя? — к ним подходит Чонгук и передаёт отцу бокал его любимого коньяка. — Он на всех порычать успел, только с Тэхёном заигрывает.