— Кто обидел моё солнышко? — притворно злится альфа и идёт к Юнги. — Здравствуй, Рен, рад тебя видеть, — улыбается Чон омеге и берёт из рук Мина ребёнка.
— Рад его видеть? — еле слышно шипит Юнги альфе. — Насколько рад? Очень сильно?
— Распирает аж, — улыбается Чонгук и нагибается, чтобы поцеловать омегу, но тот отворачивается.
— Ну, перестань, это просто правила хорошего поведения, — Чонгук в одной руке держит малыша, который продолжает держать за ножку Куки и машет им, не интересуясь о чём говорят его родители, а второй поглаживает омегу по щеке, — Не ревнуй.
— Размечтался, — Юнги, высоко задрав подбородок, идёт обратно к диванам и садится на своё место. Мин берёт с подноса кофе и, закинув ногу на ногу, слушает, как Рен рассказывает Муну о своём очередном шоппинге и что ему удалось там сорвать. Чонгук с ребёнком на руках опускается рядом с Юнги.
— Зашёл на полчаса, думал с его превосходительством поиграю, а он от Куки не отлипает, весь в папу, — улыбается Чонгук.
— Чонгук, — вдруг обращается к нему Рен. — Bliss полностью отреставрировали, в конце месяца открытие, ты ведь придёшь или ты теперь уже полностью ушёл в семью? — очаровательно улыбается омега.
— Настолько ушёл, что с Юнги и приду, — кривит губы в улыбке альфа.
Рен начинает говорить с Чонгуком об их общих знакомых, потом они переходят на какие-то неизвестные темы про их тусовку, и Мин понимает, что ещё секунда и ревность его сожрёт. Юнги подскакивает на ноги, отбирает у Чонгука ребёнка и, остановившись напротив, смеряет его злым взглядом:
— Полчаса прошло, и у тебя куча работы, так что иди и дай омегам посплетничать.
Мун прыскает в кулак и просит долить Рену кофе. Юнги провожает мужа до двери и нехотя подставляет ему щёку для поцелуя.
— Мне нравится, что ты ревнуешь, но запомни, что единственный омега, к которому стоит меня ревновать, у тебя сейчас на руках, — улыбается Чонгук. Альфа целует сына в обе щёчки и покидает особняк.
***
— Чонгук, он смотрит, — Юнги пытается выбраться из-под придавившего его к постели альфы, но безуспешно. Чон продолжает покрывать поцелуями его шею, ключицы, ловит мешающие ему руки, которыми омега пытается дотянуться до отброшенной в сторону футболки.
— Чонгук, он превратился! — визжит омега.
— Я хочу тебя, сдыхаю уже, пусть смотрит! — рычит альфа и продолжает целовать Мина.
— Чонгук, он перелезает через кроватку, — кричит Юнги и в следующую секунду волчонок бросается на отца. Чонгук хватает его за шкирку и, присев на постель, подносит его к лицу.
— Перестань рычать и брыкаться, я не обижаю твоего папу, я люблю его, — сквозь смех говорит альфа. — Защитник нашёлся. Ты понимаешь, что ты не спишь по ночам почти, и своими этими чёрными глазками-бусинками дыру мне в затылке проделал? Понимаешь, что у тебя не будет братьев больше, потому что ты не даёшь нам заниматься любовью!
— Чонгук! — Юнги бьёт альфу в плечо и отбирает волчонка, который в руках папы превращается в ребёнка, но продолжает зло смотреть на отца. Мин укладывает малыша на свою подушку, достаёт с пола Куки и передаёт его ребёнку. Юнги обнимает Даниэля и начинает напевать ему его любимую песню «Весенний день».
— Я серьёзно больше так не могу, почему ты не соглашаешься укладывать его в другой комнате с няней? — тихо спрашивает Чон.
— Потому что он очень маленький, чтобы спать без родителей, — бурчит Мин.
— Но пока он спит здесь, мне не видать секса, я серьёзно в отчаянии, — Чонгук ложится рядом с заснувшим малышом и играет его пальчиками. — Ты видишь, как он злится, стоит мне к тебе приблизиться? — смеётся альфа.
— Ладно, отдам его на несколько часов Чимину, твой брат убивается, просит его. Обещаю, что несколько часов мы будем с тобой только вдвоём, — улыбается альфе Юнги.
— Я возьму нам номер в отеле и оторвусь за весь последний месяц, — Чонгук сползает с постели и идёт к гардеробной.
— Пойдём, купим вкусняшек? — Юнги накрывает малыша одеялом и тоже слезает с кровати. — Заодно прогуляемся, как раз он спит, я позову няню с другой комнаты, посидит с ним.
— Пойдём, — Чонгук натягивает на себя спортивные штаны и футболку и, прихватив куртку, идёт в гостиную за ключами и портмоне. Юнги повторяет за альфой и тоже надевает свой любимый серый спортивный костюм.
***
— Какой же ты у меня красивый, — улыбается Мину альфа, пока они ждут лифт.
— Я знаю, — самодовольно фыркает омега, но спрятать налившиеся красным щёки не успевает.
Парни проходят в лифт, и Чонгук нажимает на парковку. Только Юнги прислоняется к стенке и поднимает взгляд на остановившегося напротив парня, как чувствует, как табун мурашек проходит по коже. Чонгук взлохмачен, он причесал волосы перед выходом пальцами, на нём нет строгого делового костюма, а тонкая футболка, прилипшая к животу, чётко обрисовывает кубики пресса. Юнги внезапно чувствует прилив такого дикого желания, что приходится прикусить свою губу, чтобы не наброситься на альфу прямо в лифте. Только Чонгук — не Юнги, он своим желаниям не отказывает: нажимает кнопку «Стоп», отбрасывает на пол так и не надетую куртку, и в следующую секунду уже ноги Юнги обвивают его талию, а сам омега, открыв рот, позволяет языку альфы в нём хозяйничать. Чонгук шарит руками по любимому телу, исследует каждый участок кожи, боится что-то упустить, хочет всё и сразу. Когда Чон немного спускает свои штаны и разворачивает Мина лицом к стенке, только тогда разум омеги возвращается на место.
— Не здесь же! — пытается возмутиться Юнги, хотя сам трётся голым задом о член альфы.
— Именно что здесь, — шепчет Чон ему на ухо и больно кусает. — Я дико соскучился по этой попке.
Чонгук давит на поясницу парня, заставляет его выгнуться и, смачно плюнув на свою ладонь, растягивает. Юнги дёргается, матерится, что без смазки больно, грозится оторвать Чонгуку голову, но последний не отвлекается от своего занятия. Альфа в наказание за недовольство омеги пару раз шлёпает его по голой попе, а потом, убедившись, что тот уже растянут, снова плюёт на ладонь и, размазав слюну по члену, начинает толкаться. Юнги ногтями по стальному покрытию скребётся, шипит, но в то же время сам назад поддаётся, сам насаживается. Чонгук входит полностью, прижимает омегу к себе и замирает, делает медленные круговые движения, даёт ему привыкнуть.
— Улыбнись, малыш, тебя снимают, — усмехается альфа и с трудом удерживает, дёрнувшегося было в сторону омегу.
— Здесь камера? — Юнги ладонями прикрывает лицо, а потом впивается зубами в запястье альфы, грозится на куски его порвать.
— Я заберу запись, будем вместе потом смотреть, всегда хотел интимное видео с тобой, — издевается над омегой Чонгук, выходит почти до конца и вновь толкается. Только Юнги собирается осыпать альфу очередными проклятиями, как тот переходит на резкие и размашистые толчки, выбивая весь воздух из лёгких омеги. Юнги всё ещё старается прикрывать одной рукой лицо, прекрасно зная, что это бесполезно, второй он впивается в руку альфы, чтобы лишь как-то держать равновесие. Омега стонет громко, свой же голос эхом в голове отражается — у Юнги от такого горячего, дышащего ему в шею альфы кости плавятся, он вечность зажатым в этих руках провести готов. Чонгук зубами в его шею вгрызается, руками бока, бёдра, ягодицы сминает, через боль показывает, как скучал, как одичал, до упора на себя натягивает. Чонгук надышаться не может, и пусть, в маленьком пространстве лифта и так пахнет только Юнги — Чонгуку мало, он прикрывает веки, толкается до конца, любуется подрагивающими ресницами омеги, впитывает, как губка, его хрипы-вздохи, столько всего хочет сказать, но лучше показать.
Разворачивает парня лицом к себе, приподнимает и, заставив обвить себя ногами, вновь вжимает в стенку. Не видеть его лицо — пытка: Чонгуку нравится следить за его эмоциями, он знает наизусть каждый сантиметр этой кожи, но влюбляется каждый день по-новому. Альфа проводит языком по скуле Мина, спускается ниже, мажет по губам, отстраняется, но Юнги поддаётся вперёд, скрещивает руки на его шее и сам целует — мокро, глубоко, пошло.