Хосок лежит под методично избивающим его альфой, пытается давать сдачу, но Чонгук сейчас сильнее — он за своего сына борется, в нём этой злости и нежелания смириться столько, что хватит на новую ядерную бомбу. Одна мысль, что это чудовище может лапы к его малышу протянуть, альфу новой дозой силы заряжает. Чонгук голыми руками его на части порвёт только за то, что он к волчонку своими грязными лапами прикасался, кости ему раздробит. Но Хосок сдаваться легко не намерен, бьёт лбом прямо в челюсть Чона, пытается увернуться. Люди, не двигаясь, следят за дерущимися — ждут приказа от Хосока и боятся собравшихся во дворе волков. Хосок приказа не даёт, более того, стоит Тао попробовать к ним приблизиться, как кричит и требует оставаться на месте.
Чонгук весь измазан в крови, Юнги знает, что волк сильный, но всё равно трясётся, с внутренними демонами, шепчущими, что он может потерять альфу, борется.
— Я убью тебя, ты его не получишь, — Чонгук вновь бьёт альфу куда-то по почкам.
— Перестань! — Хосок с силой отталкивает Чона и, встав на колени, пытается подняться на ноги. — Ты выбирал истинного? Ты добровольно бы согласился жить с моим братцем? Он же человек, он же недостойный! — плюется словами полукровка.
— Не смей даже имя его произносить, мразь, — Чонгук вновь подлетает к полукровке и с размаха бьёт в солнечное сплетение.
— Это мой омега, а я его альфа, и чем быстрее ты смиришься, тем лучше, — шипит Хосок. — Иначе, я убью и тебя, и моего очаровательного братика, но волчонок всё равно будет моим.
— Тебе конец, Мин Хосок, — Чонгук тянется к одному из висящих на стене мечей из коллекции полукровки и идёт к нему.
— Чонгук! — в комнату вбегает Дживон, который, узнав от Тэхёна новость, сразу отталкивает охрану и бежит в дом. — Ты не можешь его убить.
— О, ещё как могу, — альфа с отвращением смотрит на сгорбившегося на полу и харкающего кровью полукровку. — Я отрублю ему голову и дело с концом.
— Убив его, ты потеряешь сына. Даниэль не простит тебе этого, — пытается образумить сына альфа. — Никто этой новости не рад, но это природа, мы не можем пойти против неё.
— Можем, — рычит альфа на отца. — Пусть Даниэль ненавидит меня всю жизнь, но я не позволю ему принадлежать этому монстру.
— Чонгук, я тебе запрещаю, — кричит на него отец. — Ты не понимаешь, насколько это серьёзно! Мы не знаем, насколько сильна их связь, не знаем, к чему приведёт смерть Хосока — они же оба полукровки. Одумайся, ради своего сына! Юнги, хотя бы ты ему объясни.
— Я согласен с мужем, — не задумываясь, отвечает Мин. — Я согласен жить с ненавистью собственного ребёнка, но Хосоку его не отдам.
— Это вообще-то больно, — жмурясь от боли, улыбается Хосок. — Родители моего омеги меня ненавидят, более того, хотят убить.
— Отец, выведи Юнги, а ты, — обращается альфа к Тао. — Если ты приблизишься, я тебя разорву.
— Я никуда не пойду, — говорит Мин.
— Я буду бороться до последнего, — вдруг медленно говорит Хоуп, и Чонгук видит заворачивающуюся в спирали темноту на дне его зрачков. — Я буду бороться за моего омегу, и тебе, волк, надо будет очень постараться, чтобы обезглавить меня.
— Я справлюсь, не сомневайся, — рычит Чонгук и принимает обличье зверя. Только Хосок не двигается, так и сидит на полу, прислонившись к стене, и смотрит на альфу. Волк прогибается в спине и прыгает на полукровку, когтями целясь тому в глотку, вот только цели его когти не достигают. Хосок сбрасывает с себя волка, будто тот ничего не весит, и встаёт на ноги. С улицы доносится полный боли скулёж маленького волчонка, а за ним на колени оседает, вмиг побледневший Тэхён. И Юнги понимает, что случилось что-то страшное, что наступил его личный конец света. Дживон видит отброшенный Хосоком в сторону шприц и, прикрыв ладонью рот, оседает на пол. Чонгук лежит на полу словно парализованный, смотрит на Хосока, Юнги, отца, но шевельнуться не может.
— Прости, я дозу не учёл, — пожимает плечами Хоуп. — Думал, ты самый сильный оборотень, вот и вколол тебе всю пробирку.
— Что… Что ты наделал? — Юнги, не веря, смотрит на брата и будто бы вмиг полностью поседевшего Дживона.
— Он меня вынудил, я не хотел быть убийцей отца своего омеги, — придерживая рану на груди, говорит полукровка и с трудом выпрямляется.
— Тебе конец, — Тэхён поднимается с пола и провожаемый отчаянным криком вбежавшего внутрь Муна, срывается к полукровке.
— Стоять! — кричит на него Хосок и делает шаг назад. — Все пули отравлены, вы все погибните. Никто не выйдет из Дезира живым, если не будете себя хорошо вести.
Юнги подползает к Чонгуку и кладёт его голову на свои колени.
— Чонгук, вставай, — Юнги поглаживает тёмные пряди, отказывается верить в то, что его любимый смертельно ранен. — Пожалуйста, вставай. Ты должен убить его, забрать нашего малыша, и мы поедем домой. Нам надо домой, — шепчет Юнги альфе, который с трудом держит открытыми склеивающиеся веки и совсем слабо пожимает маленькую ладошку в своей руке.
— Мы поедем домой, — продолжает шептать будто бы в горячке омега. — Нам надо домой, — а у самого слёзы по щекам вниз текут, под собой полосы-ожоги оставляют.
Чонгук всё пытается губами воздух ловить, морщится, словно хочет что-то сказать, как-то успокоить плачущего омегу, но не выходит. Чтобы Хосок в него ни вколол — это словно сжирает его изнутри, Чонгук слышит предсмертные хрипы своего волка, чувствует, как замедляется его сердце, как тяжелеет кровь в сосудах. Альфа безмолвно двигает губами, но Мин четко считывает с них своё имя. На Юнги будто живого места нет — он в бою не учавствовал, ранения не получил, но омеге кажется, что это его кровь по полу размазана, что это ошметки его плоти по углам валяются, это его душа сейчас тело покидает — потому что оказывается, что Чонгук — это и есть Юнги. Оказывается, что у них и жизнь одна на двоих и, если Чонгук сейчас последний дух испускает, то Юнги рядом с ним же ляжет и даже ребёнок его не остановит, его больше ничто не остановит. Он уже терял альфу, но дышал его воздухом, ходил по его земле, пусть и издали, но слышал его голос. Потерять его вот так, раз и навсегда, для Юнги смерти подобно, а зачем ему подобие жизни изображать, если можно голову на его грудь положить и по мере того, как любящее его сердце биты замедляет, самому угасать.
— Тэхён, не смей! Я уже и так теряю одного сына! — слышит омега крик Дживона и видит, как сорвавшегося к полукровке альфу удерживают пятеро оборотней, в том числе и Мун.
— Я убью его, — шепчет Чонгуку Мин и смотрит в свои любимые чёрные глаза. — Я убью его и умру сам, потому что если ты сейчас не встанешь, то я лягу рядом с тобой.
Юнги чувствует, как сильно сжимает его руку альфа, и с каким трудом ему это дается, но слушаться в этот раз не намерен. Раз уж их ждёт смерть, то Юнги заберёт полукровку с собой. Мин аккуратно отодвигает голову Чона и встает на ноги.
— Ты! — не своим голосом кричит омега и идёт прямо к Хосоку, игнорируя приказ Дживона не лезть. — Ты думаешь, что, убив моего альфу, ты получишь Даниэля? Я сам придушу собственного ребёнка, но ты, урод, его не получишь!
Юнги поднимает с пола, отброшенный туда Чонгуком меч и с ходу вонзает его в грудь не шевелящегося альфы. В следующую секунду Юнги прикрывает ладонями уши, потому что слушать полный боли вой волчонка невыносимо.
— Заткните его, — кричит в истерике омега. — Кто-нибудь заставьте его заткнуться, — поворачивается и кричит Мин собравшимся. Даниэль скулит и рыдает так, что у Юнги сердце в страхе за малыша сжимается, но в то же время хочется оглохнуть, потому что он знает, по кому тот плачет.
— Ты должен отсечь мне голову, — Хосок морщится и рывком вытаскивает меч. — Иначе я не умру. Попробуй, давай же, — Хоуп, прихрамывая, подходит к стене и, сняв с нее свой любимый меч, протягивает его Мину. — Давай, целься в шею и бей, что есть силы.
Юнги, не веря, смотрит на альфу, но меч из его рук забирает и даже приподнимает.
— Или же, — вдруг гадко улыбается Хосок. — Ты отбросишь в сторону своё оружие, скажешь всем этим оборотням расслабиться, и я расскажу тебе, как сделать так, чтобы твой альфа выжил.