— Что? — переспрашивает Мин, сразу за ним этот вопрос повторяет вся семья Чон.
— Что слышали, — взмахивает руками Хоуп, но сгибается от нанесенных ран. — У меня есть противоядие, и я могу прямо сейчас сделать так, что твой драгоценный альфа встанет на ноги. Но лучше сделать это быстрее, для него каждая секунда буквально жизненно необходима, — ухмыляется полукровка.
Юнги не верит, думает, Хосок очередную изысканную пытку ему придумал, в этот раз и вправду самую лучшую — дать надежду и с обрыва вниз об асфальт лицом бросить. Мин подбирается весь, и спросить хочется и страшно, что Хосок сейчас смеяться начнёт, только протянутую надежду обратно возьмёт, в своём кулаке сердце омеге сожмёт. Хотя у Юнги и сердца сейчас при себе нет, оно на полу позади лежит, последние секунды свои доживает.
— Умоляю, — одними губами, уже и слёз не стесняясь. — Умоляю, — Юнги готов уже на колени встать, если надо, даже ноги брату целовать будет, пусть только в чёрного волка жизнь вдохнёт, пусть его любимого в его руки вернёт. Хоть разок ещё голос Чонгука послушать, в его объятиях понежиться, в его улыбке погреться. — Если ты не лжешь, помоги ему. Хоть раз в жизни сделай что-то для меня, — у Юнги голос срывается.
— Помогу, — Хосок поворачивается лицом к вошедшему Джину, на руках которого поскуливающий волчонок.
Даниэль спрыгивает с рук омеги и бежит к лежащему на полу и окружённому своей семьёй Чонгуку. Омега залезает на грудь альфы, лижет его лицо, шею, тычется носом в щеку, словно, просит встать, но, не видя реакции, скулит ещё сильнее. Даниэль без остановки по отцу лапками топает, рычит на протянувшего к нему руки Муна, отказывается Чонгука покидать. А потом резко затихает, сворачивается в клубочек у того на груди и затихает.
— Не ради тебя, а ради него, — кивает в сторону Даниэля Хосок. — Он перестаёт чёрного волка слышать, и ему очень плохо, потому что он маленький и не понимает, что происходит, но знает, что что-то плохое. Ты, мой братик, плохой папа, ты заставил меня мучать моего омегу. Это чудовищно, — издевательски покачивает головой Хосок.
— Умоляю, — повторяет Юнги.
— Только у меня есть условия, — Хосок подходит к брату и становится напротив. — Ты, мой дорогой братец, должен будешь пообещать мне, что я покину территорию Бетельгейза живым и здоровым. Я вернусь за своим омегой, когда придёт время. Выбирай. Или взмах моей руки, и мы убьём столько оборотней, сколько сможем, и погибнем вместе с ними, или ты поступишь умно. Выбор за тобой, мой братец.
— Как ты можешь? Ты торгуешь жизнью моего альфы? — чуть ли не воет омега.
— Могу, потому что моя жизнь — твой сын, а ты мне его добровольно никогда не отдашь, и я это понимаю, но на войне все методы хороши. Я исчезну до его совершеннолетия, обещаю, ты не услышишь обо мне, но потом я вернусь за своим омегой, он сам должен будет выбрать, — чётко выговаривает каждое слово полукровка.
— Спаси Чонгука, — хрипит Мин и опускает голову к груди.
Дживон и его семья молча расступаются, а Хосок идёт в свой кабинет. Через три минуты он выходит оттуда с маленькой бутылочкой и опускается на пол рядом с альфой. Чонгук дышит через раз, он бледный настолько, что сливается с белым ковром под собой. Хосок рассекает ножиком ладонь и подносит ее к бутылке, взбалтывает и, приподняв голову Чонгука, приказывает:
— Пей. Ты должен выпить всё, если хочешь встать и продолжить бой, — усмехается полукровка.
Чонгук, собрав последние силы, делает глотки и опустошает бутыль.
— Твоя кровь? — завороженно спрашивает Дживон.
— И кровь Даниэля, — пожимает плечами альфа и подзывает волчонка, который сразу взбирается на его колени. — Но брать кровь у такого чуда было бы кощунством, — усмехается Хоуп и поглаживает чёрную шерсть.
— Убери от него руки, — Тэхён подбегает к альфе и забирает омегу, который прячет мордочку на груди дяди.
— Почему оно не действует? — Юнги подползает к Чонгуку и всматривается в лицо. — Почему ему так же плохо?
— Нужно немного времени, яд уже начал действовать, но поверь мне, скоро он встанет, — Хосок встаёт на ноги и подходит к Дживону. — Уверен, вы мой диалог с Юнги слышали, так вот я свою часть уговора выполнил.
— С чего это ты решил, что мы теперь тебя отпустим? Кровь полукровки — противоядие? Отлично, в тебе много крови, чтобы залечить всех раненных, поэтому ты сдохнешь, — зло заявляет альфа.
— Как не дальновидно, — цокает языком Хоуп. — Кроме крови полукровки там ещё двенадцать ингредиентов, пока вы их разгадаете и соберёте — все волки погибнут. Я же не идиот. Так что, если вы выбираете войну, то я готов.
— Я не отдам тебе Даниэля, — Чонгук приподнимается и садится. Юнги сразу обнимает альфу и спрашивает, как он себя чувствует. — Малыш, потом, — Чонгук с трудом снимает с себя омегу и встаёт на ноги. — Чтобы забрать его ты должен будешь убить меня, — обращается он полукровке.
— Значит, убью, — не задумывается Хосок.
— Чонгук, — к парням подходит Намджун. — Пусть уходит, когда он вернётся, ему надо будет пройти через всех нас, думаю, он не пройдёт даже первого, а сейчас я против жертв среди людей и среди оборотней тоже.
— Ты отказываешься от Дезира? — обращается Ким к Хоупу, и тот кивает.
— Послушай, — Хосок подходит к Чонгуку вплотную. — Даниэль — мой истинный, мой смысл, моя жизнь, я могу умереть ради него прямо сейчас. Давайте начнём войну, я к ней столько готовился, столько ждал. Я, скорее всего, буду проигравшим, но я погибну не один, я заберу с собой твоего брата, тебя, твоего отца. Обещаю. Я войны не боюсь. Или мы можем, как цивилизованные представители своей вселенной, договориться, что ты дашь Даниэлю выбор, и если, когда он достигнет совершеннолетия, он откажется от меня, то я уйду ни с чем.
— Ты никогда не уходишь ни с чем, ты не понимаешь слова «нет», — кричит ему Юнги.
— Ты прав, — пожимает плечами Хосок. — Но Даниэль уже меня выбрал, хочешь, покажу? — усмехается альфа и подзывает волчонка, который, предварительно укусив дядю, бросается на пол и бежит к альфе.
— Даниэль! — кричит на волчонка Чонгук, но тот только на секунду замирает на паркете, смотрит на отца и, развернувшись, прыгает на поймавшего его Хосока.
— Блять, — выругивается Чонгук и хватается за голову. — Как такое вообще может быть?
— Что ты чувствуешь к Юнги? — добивает Хосок.
— Заткнись! — рычит на него альфа.
— Вот то же самое у меня к Даниэлю, попробуй нас разлучить или встать между, клянусь, я ни на что не посмотрю, буду убийцей его родителей, но от него не откажусь, — цедит сквозь зубы альфа. — А теперь прошу покинуть мой дом, к утру меня в Бетельгейзе не будет.
Хосок приподнимает волчонка к лицу и целует в мокрый носик.
— Я вернусь, ты только дождись меня, — шепчет ему альфа, и Тэхёну с Намджуном приходится оттащить Чонгука в сторону, чтобы тот не развязал новый кровопролитный бой. Юнги подходит к брату и, забрав Даниэля у него с рук, идёт к выходу.
— Не скули, пожалуйста, — шепчет ему Мин и кутает в свою толстовку, но Даниэль не слушается, плачет и всё тянется обратно в дом, к Хосоку.
Три года спустя. Сохо.
— Ну всё, с меня хватит! — Чимин выбегает в сад, где по траве подгоняемый Даниэлем, у которого в руках непонятно откуда взявшаяся ветка, бегает Тэхён. На плечах альфы сидит Самюэль, которому полтора года и визжит на всю округу. — До прихода гостей десять минут, — омега стаскивает с мужа сына. — Ты не одет, дети измазаны в траве и глине и тоже не одеты, я за тобой два раза посылал прислугу, а вы тут скачки устроили, — возмущается Пак и, схватив Даниэля за ручку, а во второй удерживая сына, идёт в дом.
— Но любимый, ты сказал, чтобы они под ногами не путались, пока ты следишь за столом, вот я их и вывел, — не понимая своей вины, говорит Чон и идёт за своим омегой. — Я не видел эти брюки, — Тэхён мажет голодным взглядом по заднице идущего впереди омеги. — Я попрошу тебя отлучиться во время ужина, в этих брюках твоя попка…
— Чон Тэхён, — шипит на него повернувшийся Пак. — Не подлизывайся. Сэмми не понимает, но Даниэль всё прекрасно понимает, так что утри слюни и иди переодеваться.