Почувствовав мой взгляд – или, возможно, услышав мысли, – Вечный повернулся в мою сторону. Его глаза вспыхнули такой ненавистью, что я вздрогнул – по сравнению с ней все то, что я когда-либо испытывал к моему народу, отказавшемуся от меня, заклеймившему меня выродком, было детским лепетом. Воплощения света, мудрости и добра превосходно умели ненавидеть то, что считали Злом.
– Совет слушает тебя, полукровка, – неприязненно процедил старейшина.
– Меня зовут Давиен д'Эстальду, – я перестал бояться, перешагнув ту грань, за которой нет страха и нет пути назад. – И я уничтожу того, кого вы зовете Извратителем, если вы поможете мне.
Впереди были очень долгие переговоры, но после того, как они решили меня выслушать, я был уверен, что они согласятся. У них не было выбора. Я был уверен и в том, что они выполнят свою часть обещания.
В чем я совершенно не был уверен, так это в том, смогу ли я выполнить свою.
Второй день подряд Леон, одетый как средний горожанин – ростом он все же выделялся из толпы, но с этим уж ничего не поделаешь, – проводил в хаотичной, пестрой, бурлящей толпе тех оскилорцев и гостей города, которым по какой-то причине не хотелось идти внутрь ярмарочного здания. Торговые ряды патрулировал Пол со своими жуткими псинами, вход контролировал Эш, аукционный зал – в котором сегодня вечером должен был состояться торжественный банкет для особенных гостей – охраняли Защитники, Кианна и Тереза. Где-то внутри толкался такой же неприметный Джастин. Не то, чтобы в таких мерах и в самом деле была необходимость, но так было спокойнее.
Леон купил себе печеное яблоко и отошел чуть в сторону от шатров – так было лучше видно того типа, который почему-то привлек его внимание. Молодой халфлинг в ярко-синей кожаной жилетке покупал входной билет. На первый взгляд в нем не было ровным счетом ничего подозрительного, но Леонан привык доверять интуиции, которую не зря считали проявлением божественной мудрости.
Халфлинг поглазел на комедийное представление – сказку о трех кобольдах, особо популярную у простого народа – и направился ко входу в торговые ряды. Леон, стараясь двигаться незаметно и не терять подозрительного типа из виду, двинулся следом.
Похоже, следить клирик умел чуть лучше, чем прятаться – халфлинг, то ли почуяв слежку, то ли еще по какой-то причине, вдруг резко сменил направление и скрылся в одном из больших шатров. Понимая, что не успеет, Леон бросился сначала за ним, потом, осененный идеей, побежал к противоположному выходу из шатра, и, спрятавшись за прилавок торговца сладостями, уставился на выходящих из шатра людей.
Семья из трех гномов… человеческая женщина в пышных юбках… солидный человек в слишком жарком костюме… молодой эльфийский паренек…
Никого похожего на халфлинга Леон не видел. Уже готовый признать свое поражение, он бросил отчаянный взгляд на шатер.
На эльфе была жилетка. Светло-коричневая жилетка с синей подкладкой.
Леон подождал, пока эльф войдет внутрь здания, очень тихо подошел к Эшу и Полу и шепнул им несколько слов. Дальнейшее было несложно – через несколько минут варфоржед, Леон и один из Защитников аккуратно окружили эльфа и совершенно без проблем скрутили, тот и пикнуть не успел.
В специальной комнатке, выделенной специально под цели обеспечения безопасности, куда решено было доставлять всех подозрительных личностей, задержанный начал было возмущаться, но быстро прекратил, убедившись, что ни варфоржед, ни Защитники не намерены действовать в рамках закона. Напильник, сменивший сегодня Рашпиля, рычал и скалился, не желая близко подходить к эльфу. Обыскивавший задержанного Эш довольно быстро понял, в чем дело.
– Перевертыш, – подтвердил он догадку Леона, – и в карманах у него…
В подкладке жилетки, в карманах, в ботинках у перевертыша – профессионального вора, что было более чем типично для его расы – были драгоценности, снятые с посетителей ярмарки. Учитывая местные традиции, тут было что воровать у каждого третьего. А уж сколько он мог снять с прилавков, если бы не бдительность Леона…
– Я пойду наружу, а вы тут его обрабатывайте, – сообщил Пол. – Пора уже.
Задержание перевертыша осталось незамеченным большинством посетителей, так что главную задачу можно было считать выполненной. Больших мероприятий, кроме банкета, устраиваемого администрацией для почетных и уважаемых гостей ярмарки, на второй день запланировано не было – все самое важное оставили напоследок. Так что ничего серьезнее банальных карманников, пусть и принадлежащих к редкой, удивительной расе перевертышей, гибридов доппельгангеров и людей, можно было не опасаться.
Пол с Напильником снова влились в толпу посетителей, которая медленно текла вдоль прилавков. Возле одного из столов образовался небольшой затор: продукция этого ювелира пользовалась высокой популярностью.
За прилавком, накрытым красочным шерстяным ковром с характерными узорами, прямо на полу, на циновке, сидел престарелый кобольд. Его чешуя давно утратила матовый блеск, потускнела и поседела, напоминая покрытое благородной патиной серебро. Длинные белоснежные усы, в прошлом, вероятно, предмет особой гордости, чинно свисали почти до пояса. Традиционный бархатный халат, скроенный по особым меркам, скрывал наспинный гребень и большую часть хвоста, но самый кончик его выглядывал из-под полы, богато украшенный серебряными и золотыми колечками и пластинками с гравировкой и инкрустацией. Руки, унизанные кольцами и перстнями, кобольд держал сложенными на груди.
На прилавке были разложены изделия экзотического ювелира. С первого же взгляда было видно, что вся работа – уникальная, штучная: каждое украшение лежало отдельно, некоторые на подушечке, какие-то – под стеклом, и, разумеется, нигде не было никаких упоминаний о цене.
– Это высокое искусство! – услышал Пол. Молоденькая эльфка с жаром объясняла своему соплеменнику, на редкость скучающего вида, в пышных одеждах, ценность подобного рода продукции. – Ты посмотри! Это же душа самой природы. Этнические мотивы, фактура, естественные линии и цвета. Это не современный дизайн, где в погоне за формами мы теряем внутреннее наполнение, нет, здесь первично другое – девственно чистая, древняя песня живого и чувствующего народного духа, и это прекрасно! Те, кто называют это примитивизмом, просто ничего не смыслят в настоящем искусстве…
Спутник экзальтированной эльфки все с тем же скучающим и равнодушным видом ткнул пальцем в золотую подвеску, формой напоминающую цветок подсолнуха. Старый кобольд качнул головой, и к покупателю подскочил приказчик, кобольд-подросток с темной, почти черной чешуей, одетый по человеческой моде и с ярко-красной повязкой на голове, шепотом назвал цену. Эльф, не торгуясь, бросил на прилавок горсть платиновых монет. Молодой кобольд почтительно протянул юной ценительнице ювелирного дела футляр с подвеской, и та, от волнения перейдя на аундаирский диалект эльфийского, бросилась на шею спутнику.
Пол, не заинтересованный в подробностях чужих отношений, перевел взгляд на кобольдов – приказчик с красной повязкой, почувствовав взгляд варфоржеда, поджал хвост и спрятался за почтенного ювелира. Напильник, высунув длинный розовый язык, ехидно оскалился, чихнул и обнюхал прилавок, не разделяя мнения эльфки касательно кобольдских украшений.
В комнатке для задержанных Леон и Джастин как раз закончили раскалывать перевертыша – тот сразу же согласился на сотрудничество и даже сдал своего подельника, так что задержание его оказалось делом нескольких минут.
Был ли мэр Оскилора перестраховщиком или нет, но принятые меры безопасности пока что приносили свои плоды. Ярмарка шла своим чередом.
На сей раз голем летел медленно и осторожно, нагруженный большим количеством почты. Да и энергии в нем осталось не так много.