Не то, чтобы такой поворот событий стал для меня сюрпризом, но окружающий мир разом лишился своей привлекательности. Я взял протянутый листок бумаги, как собственный смертный приговор, и проглядел несколько первых строчек. Где-то глубоко, придавленная насмешливо-спокойным взглядом Барона, изрядно подзабытая за последние пару суток, шевельнулась застарелая ненависть. Благословляя традиционное эльфийское воспитание, чуть ли не главной добродетелью полагающее умение держать лицо, я отчеканил:
– Я думаю, что лорду Адросу стоит быть повнимательнее к своим секретарям.
Трелиб вопросительно поднял бровь. Сейчас проверим, судят ли победителей.
– Они допускают постыдные оплошности, записывая его слова. У них получилось «господин д'Эстальду» вместо «фиарланский ублюдок». Это не вполне…
На какую-то долю секунды я был уверен, что бури не избежать, хотя лицо Барона оставалось совершенно непроницаемым. Затем он вздохнул, отвернулся и потер виски.
– Нет, ты меня не разочаровал, – он забрал у меня письмо, аккуратно убрал в конверт. – Считай, что я подписал твою просьбу о переводе в оперативный состав. Доволен?
Мне тут же стало стыдно. Кончики ушей пылали, как лирандарские маяки – оставалось радоваться, что под прической их не видно.
– Если бы ты поменьше внимания обращал на орфографические ошибки, и побольше – на суть письма, ты бы заметил, что представительство Дома Медани в Шарне весьма обеспокоено текущей ситуацией и выражает надежду на то, что мы можем ее как-нибудь прояснить.
Мне показалось, что василиск на гобелене снова ухмыльнулся.
– Давиен, все хотят знать, что произошло с анклавом Лирандар. Что я должен им ответить?
– Ваша милость, я…
– Подставился и подарил Луису Денеит почти выигранную партию. Я знаю, – кивнул Трелиб. – Остается радоваться, что нам досталось хотя бы то, что досталось, а то ведь мог бы и это упустить.
Я проглотил идиотский вопрос и мысленно выругался. Барон Медани знает все.
– Буду надеяться, что ты осознал свои ошибки, хоть это и весьма наивно с моей стороны. Я не спрашивал тебя о том, что произошло и как именно произошло. Я спросил, что, по-твоему, я должен ответить Адросу?
– Я… не знаю, – мне стоило больших усилий не отвести глаза, но это было бы катастрофой.
– А стоило бы знать, когда приносил клятву, – все так же спокойно и без тени гнева констатировал Барон. – Я же говорил тебе, что ты слишком торопишься. Мальчик мой, у тебя впереди пять сотен лет, куда ты спешишь?
Затаенная горечь в голосе Трелиба выбила меня из равновесия вернее, чем осознание того, что он совсем на меня не злится, хотя я дал для этого массу поводов.
– Вам не обязательно держать мои обещания, – я ровным счетом ничего не понимал.
Трелиб вздохнул.
– Это дело не принесло бы нам ничего, кроме проблем, – терпеливо, словно ребенку, объяснил он. – Чем реже мы напоминаем остальным, как глубоко мы зарылись в их грязное белье, тем лучше. Раз Денеит хотят – пусть занимаются поисками истины и получают свои ордена. Если бы там был только Коготь… – Барон неопределенно махнул рукой. – Ты представляешь себе, что будет, если Трелиб д'Медани обрадует Дом Лирандар вестью о том, что их анклав уронили они сами?
Я обалдело смотрел на Барона.
– Очень мало кто хочет, чтобы все тайное становилось явным, кому как не тебе это знать. Считай, что меня все устраивает. Впрочем, это не отменяет того факта, что ты подставился как… новичок.
Я еще раз выругался про себя, надеясь, что Барону есть чем заняться помимо чтения моих мыслей.
– Кстати, о новичках. Свою группу можешь оставить себе, вы, кажется сработались.
Барон подвинул к себе стопку тонких папок, взял верхнюю, раскрыл.
– Эшнелл д'Сауткелл. Что ты о нем можешь сказать?
Бездарный, бесполезный, да к тому же еще и глуп.
– У него есть потенциал, – осторожно сказал я. – Я думаю, команде он нужен.
– Джастин? – заглядывая в следующую папку, спросил Трелиб.
Напрочь отсутствует стратегическое мышление и совершенно не способен шагу ступить без своих игрушек.
– Он хороший профессионал, – без запинки ответил я, опуская все остальное.
Трелиб, не меняя выражения лица, открыл третью папку.
– Пол?
В нем самомнения больше, чем адамантина.
– Инициативный член группы, – я решил не отступать от схемы. – Очень инициативный, это ценно.
– Тереза?
Тупая упрямая орка.
– Она… У нее слишком радикальная позиция, ваша милость. Иногда создает группе определенные трудности, но в целом она хороший боец…
Все так же спокойно Барон кинул досье Терезы отдельно от остальных и взял следующую.
– Леон ир'Мендем?
Самоуверенный идиот. Как, впрочем, и все клирики.
– Я не уверен, что…
Трелиб кивнул, слушая то ли меня, то ли свои мысли, и папка Леона шлепнулась на стол рядом с Терезой. В первой стопке осталось всего одно досье. Я призвал на помощь все свое воспитание.
– Кианна д'Медани, – чуть медленнее, чем предыдущие, прочитал Трелиб и поднял глаза на меня.
Идиотка. Дилетантка. Безмозглая курица.
– Она неплохой командир, – выдавил я. – У нее есть авторитет, и группа ее слушает. Инициативная и решительная. Существуют небольшие проблемы с субординацией…
Барон усмехнулся.
– Значит, вы точно должны сработаться.
– Ваша милость, я не…
– Возьмешь эту группу в подчинение, – игнорируя возражения, перебил Трелиб. – Других все равно не дам, к тому же у них хороший потенциал. Забирай их с базы и отправляйся в Шарн.
Мне показалось, что я ослышался.
– Шарнский офис нуждается в помощи в связи с критической обстановкой в городе. Адрос просил кого-нибудь прислать. Других свободных сотрудников у меня сейчас все равно нет.
Я вздрогнул.
– Он… откажется.
Взгляд Трелиба стал жестким, в голосе зазвенел властный металл.
– Что ж, – с нажимом произнес Барон, – если он откажется, тогда можешь заняться чем-нибудь еще. Но только если он откажется. Считай это наказанием за свои выходки.
Я упрямо стиснул зубы, сделал шаг назад и отвесил безупречный, хоть в учебники по этикету вставляй, глубокий поклон.
– Слушаюсь, мой Барон. Разрешите мне идти?
– Опять торопишься, – глядя мимо меня, сказал Трелиб и снова вздохнул. – Иди.
Закрывая за собой дверь баронского кабинета, я ощущал стойкое, непреходящее дежа-вю.
Вечером того же дня это же чувство привело меня в «Королевскую охоту», самый дорогой и скандальный кабак Роата. Движимый стойким желанием напиться до беспамятства, я потребовал отдельный столик и графин дварфийский «камнеломки». В непотребно трезвую голову лезли воспоминания о том, как девять лет назад один рыжий щенок пришел в этот кабак перед ссылкой на Аэренал и сделал то же самое. Тогда ему, впрочем, хватило двух стаканов, чтобы по приезде в Шарн все еще нетвердо стоять на ногах. Встречал меня лично Адрос д'Медани – за первые же пять минут мы умудрились довести друг друга до холодного бешенства, да так основательно, что на Аэренал я уезжал чуть ли не под конвоем. Тогда мне казалось, что испортить отношения еще сильнее невозможно.